Товарищ "Чума" 6

lanpirot

Наконец, закончив плетение печати и перепроверив на десять раз все связки и формулы, заключенные в конструкт, я принялся насыщать заклинание силой. Медленно, в час по чайной ложке, но по моим скромным прикидкам, я должен был успеть наполнить её энергией до встречи с вождем. Ну, а дальше — как карты лягут.

Но я всё-таки надеялся на продуктивный разговор с Иосифом Виссарионовичем. Верил, что товарищ Сталин поймёт и сумеет принять за чистую монету всё то, что я ему собирался поведать. А ведь ему будет весьма трудно со мной согласиться — ведь тогда вся его концепция абсолютно материального мира, в котором нет места ничему сверхъестественному, точно полетит ко

всем чертям. Которые, кстати, тоже существуют.

Момент, когда мы въехали в столицу из Подмосковья, я пропустил. Как не заметил и всю оставшуюся дорогу до Кремля, поскольку пытался всеми правдами и неправдами наполнить силой универсальную печать исцеления. Даже когда вся наша группа покинула автобус и в сопровождении охраны направилась к кабинету вождя, я всё еще находился в состоянии близком к трансу.

Всё-таки мои энергетические каналы пребывали в жутком состоянии. Мало того, что меридианы потеряли былую проводимость, так они еще и зияли многочисленными разрывами, сквозь которую энергия выплескивалась в окружающее пространство. Нужно было срочно заняться их починкой, иначе я рисковал банально опустошить свой резерв.

Печать была готова к работе, когда мы зашли в приёмную вождя, где нас уже дожидался плотный, невысокий и абсолютно лысый человечек. Личного помощника и бессменного секретаря вождя — Александра Александровича Поскрёбышева я узнал с первой попытки, поскольку неоднократно видел его фотографии в Интернете.

— Александр Александрович, здравствуйте! — первым поздоровался с секретарем Фитин, а мы вразнобой поддержали его приветствие. — Товарищ Сталин нас примет?

— Подождите, товарищи! — произнес Поскрёбышев, выходя из-за своего стола, заваленного какими-то бумагами. — Я уточню… — И он быстро исчез за массивными дверями кабинета вождя. Мгновением позже он появился. — Проходите, товарищи, Иосиф Виссарионович вас ждет! — И распахнул дверь пошире.

[1] Росинант— имя коня Дон Кихота, главного героя романа «Дон Кихот» Мигеля де Сервантеса. Как отмечают многие литературоведы, Росинант является не просто лошадью, но и своего рода двойником хозяина: он также неуклюж и по ходу романа совершает действия, превосходящие его возможности.

[2] Мистерии (от др.-греч. «таинство, тайное священнодействие») — религиозная мистическая практика, совокупность тайных культовых мероприятий, посвящённых божествам, к участию в которых допускались лишь посвящённые. Зачастую представляли собой театрализованные представления.

Глава 8

Пока Александр Николаевич пребывал в кабинете товарища Сталина, я успел оглядеться. Из приёмной можно было попасть еще в два помещения, на данный момент прикрытые дверьми. Я припомнил, что читал об этом в мемуарах Георгия Константиновича Жукова, и в курсе, что находилось там.

Одно из помещений, расположившееся рядом с приёмной сразу перед кабинетом товарища Сталина, являлось комнатой связи, а также рабочим кабинетом Поскрёбышева. Александр Николаевич не всё время протирал штаны в приёмной вождя. А второе помещение было комнатой отдыха и личной охраны Иосифа Виссарионовича.

Когда дверь открылась вновь, и Поскребышев спокойно произнес, что товарищ Сталин нас ожидает, мы цепочкой потянулись следом за Фитиным в святая святых — личный кабинет вождя. И это действительно было так — рабочий кабинет товарища Сталина во время войны был одновременно помещением, где проходили заседания Государственного Комитета Обороны, Ставки Верховного Командования и Генерального штаба Красной армии. Ведь фактически,

все эти органы возглавлялись Иосифом Виссарионовичем.

Зайдя в кабинет, мы неторопливо распределились вдоль стены, поскольку не знали, как положено себя здесь вести. Ну, кроме Фитина, разумеется, ему приходилось бывать «в гостях» у товарища неоднократно. А вот нам с дедом и профессором Трефиловым такая честь выпала впервые. Как вспоминал всё тот же Жуков, докладывали Сталину стоя. А вождь во время доклада ходил по кабинету вразвалку, широким шагом. Ну, и нам, пока что, никто еще присесть не предложил.

В воспоминаниях офицеров высшего командного состава описания этого кабинета можно встретить довольно часто. А картинок и фотографий этого помещения я немало повидал в своей прошлой жизни в Интернете, да и фильмы про войну смотрел. А на деле же кабинет вождя оказался весьма просторным помещением. И к, моему несказанному удивлению, очень светлым, несмотря на стены, обшитые морёным дубом.

Посреди комнаты располагался длинный, покрытый зелёным сукном стол, за которым, согласно воспоминаниям очевидцев, и проходили совещания Ставки Верховного Главнокомандования. На стенах, справа и слева висели портреты Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ильича Ленина. Кстати, Жуков в своих мемуарах был весьма точен, сообщая, что во время войны к этим портретам добавились портреты Суворова и Кутузова. Так и оказалось — портреты великих русских полководцев висели в общем ряду.

А еще на стене висела карта с цветными стрелочками наших и вражеских позиций. Мебель в основном была жёсткой и её было немного: пара книжных шкафов, кожаный диван с высокой спинкой, да стулья вокруг стола совещаний. Стол Сталина находился в глубине комнаты и был просто завален картами, бумагами, документами. На нём были телефоны ВЧ-связи и аппараты внутрикремлёвского использования.

Также на столе всегда лежала стопка отточенных цветных карандашей — Сталин всегда делал пометки синим карандашом, впомнил я. Из этого «основного» кабинета можно было пройти в небольшую «комнатку», где находился огромный глобус, небольшой столик и карты мира на стенах. Вероятно, там товарищ Сталин и его соратники обсуждали глобальные, мировые проблемы. Если нужно было связаться с командующими фронтами, то это можно было сделать из комнаты связи. Там тоже стояли телефонные аппараты и «Бодо»[1] — специальные аппараты телеграфной связи

Вот в такой обстановке принимались все основные решения Великой Отечественной войны. Ничего лишнего, только то, что необходимо для работы. Своего рода отражение характера самого Иосифа Виссарионовича, бывшим совершенно непритязательным в быту.

Даже став во главе государства, Сталин мало изменил своим привычкам. На дипломатических приёмах в честь иностранных гостей он создавал соответствующий представительский антураж, но в личной жизни его по-прежнему отличали простота и непритязательность.

Сам же Иосиф Виссарионович меня тоже не разочаровал — он оказался именно таким, каким я его и представлял: невысокий, плотный, рябой — последствие перенесённой в детстве оспы. Эти отметины, как говорили о них в народе — черти на роже горох молотили — останутся с ним на всю жизнь. Что еще сказать? Усатый, со слегка раскосыми желтоватыми глазами матёрого хищника.

Иосиф Виссарионович до нашего появления по обыкновению прохаживался по кабинету, поскрипывая идеально начищенными мягкими кавказскими сапогами, в которые были заправлены широкие коричневые брюки. Одет товарищ Сталин был в свой повседневный полувоенный френч защитного цвета, а отнюдь не в маршальский мундир.