Трапеция
Шрифт:
– Может, он и прав. Но знаешь, в твоем возрасте мало кому есть дело до запретов
взрослых. Возможно, тебе стоит больше прислушиваться к сверстникам, чем все
время слушать нас.
Томми внимательно смотрел на дорогу.
– Большинство моих сверстников жутко тупые.
– Глупости говоришь, – заспорил Анжело. – Если ты выступаешь в ведущем
номере, это еще не значит, что ты должен быть маленьким капризным снобом.
– Если я маленький капризный сноб, –
стати другие дети захотят моей компании!
– Ладно, ладно, остынь, – пошел на попятную Анжело. – Ты прямо как Мэтт. Ему
слово скажи – сделает из мухи слона.
– Слушай, Анжело, – Томми старательно сдерживал гнев. – Я не хочу тебе
грубить, честно. Ты старше, умнее, и ты мой босс. Я ведь не спорю с тобой насчет
работы, правда? Но по-моему, тебя вряд ли должно заботить, – он выдохнул, –
что я делаю в свое свободное время.
Он ожидал – и даже в некотором роде добивался – жесткого отпора: слишком уж
привык к буйному темпераменту Папаши Тони и вспышкам Марио. Но Анжело
только наклонился стряхнуть пепел с сигареты.
– Разумеется, парень. Не мое дело, чем ты занимаешься вне цирка. Во всяком
случае, до тех пор, пока ты не нарываешься на неприятности. Но я не про это
говорю. Просто мы за тебя отвечаем. Бесс – мой друг, и я обещал ей, что буду
присматривать за тобой, как за родным. А это подразумевает не только следить, чтобы ты делал уроки, ел шпинат и надевал галоши в дождь.
Тут Анжело запнулся, и Томми показалось, будто он хотел сказать что-то еще, но
передумал. В конце концов мужчина продолжил:
– Мы еще должны смотреть, чтобы ты не забивал себе голову одной лишь
работой. Уделяй немного времени себе, общайся с другими ребятами. Мэтту ведь
тоже непросто постоянно висеть у тебя над душой.
Томми вздрогнул как от удара.
– Марио так сказал? Что я слишком за него цепляюсь?
– О нет, ему, похоже, наоборот нравится. И меня это тоже беспокоит. Мэтт
чертовски несоциальный. Видеть не могу, как ты становишься таким же. Ты от
него не отходишь, скоро разучишься общаться со сверстниками, а в дальнейшем
это будет важно.
– Мне не слишком нравятся сверстники.
– Знаю. В том и проблема. Они должны тебе нравиться, и тебя должно
беспокоить, нравишься ли ты им.
– Но с какой стати? – потребовал Томми. – Закон такой есть, что ли?
– Господи, – вымученно выдохнул Анжело. – Все, проехали. Я просто хотел
поговорить. Не собирался ни давить, ни упрекать.
У Томми тряслись на руле руки.
– Смотри, – предупредил Анжело, – смотри,
Томми ударил по тормозам.
– Лучше… – голос подрагивал, – лучше ты веди.
– Хорошо. Sicuro.
Анжело вышел наружу и обогнул машину, но за руль не сел. Вместо этого он
опустился на заднее сиденье позади Томми.
– Послушай, парень, тебя что-то беспокоит? На тебе лица нет.
Томми понимал, что сжимает руль мертвой хваткой. Медленно, один за другим, мальчик заставил себя разжать пальцы.
Он догадывается… нет, у него нет никаких доказательств…
– Видит Бог, я не слишком за тобой следил. Ты такой серьезный, что я, можно
сказать, принял за должное, что ты сам о себе позаботишься. А у Мэтта ведь
постоянно голова в облаках. С таким же успехом можно было доверить ребенка
любому слону из нашего зверинца. Что случилось? Проблемы с девочками или
что?
– С девочками? Черт, Анжело, это все, что приходит тебе на ум? – взорвался
Томми. – Откуда у меня время на девочек?
– Ну, в твоем возрасте у большинства ребят в голове, кроме девочек, нет ровным
счетом ничего. Я просто беспокоюсь, только и всего.
– Что я сделал не так?
Анжело вздохнул.
– Да ничего, ничего. Ты весь из себя такой сдержанный и взрослый, что прямо
будто и не ребенок.
– Анжело, ты неправильно понял, – беспомощно возразил Томми.
Он понимал, что нельзя искренне излить душу, но чувствовал отчаянное желание
хоть как-то достучаться до Анжело. Забота, пусть и неуклюжая, тронула
мальчика гораздо больше, чем он мог выразить словами.
– Ты неправильно понял. Я просто… просто действительно больше не ребенок.
Было сложно. На многое Томми не осмеливался даже намекнуть, многим не мог
рисковать. Он шел, как порой в кошмарах – по дороге, которая вдруг
превращалась в канат, натянутый на высоте шестидесяти футов.
– То, что интересно моим сверстникам, то, чего они хотят… для меня просто
больше не важно. Их желания какие-то глупые и детские. Они не знают, что им
нужно и куда стремиться.
Анжело с неумелой лаской потрепал его по плечу.
– Знаю, парень, знаю. Мэтт забил тебе голову всеми этими полетами, верно?
Славные традиции Сантелли, дело всей жизни и прочая, прочая… Да?
– И что с того? – взъерошился Томми.
Анжело вздохнул.
– Да ничего. Само по себе все замечательно. Только не перебарщивай, Томми. Не
выкладывайся подчистую. Сбереги немного сил, чтобы наслаждаться жизнью.
Ты молод. Радуйся этому.