Трапеция
Шрифт:
случая он не вернулся в воздух. Открыл какое-то местечко для туристов в Сан-
Диего. Слушай, почему бы вам четверым не пойти в наш трейлер. Поужинаете с
нами. Клео будет рада.
По дороге к трейлеру Джим прибавил:
– Мэтт, я видел твою малышку на днях. Твоя жена… эээ, бывшая жена приводила
ее на репетицию. Уверен, она вырастет красавицей. Очень похожа на Лисс в
детстве.
На лице Марио промелькнула тень.
– Я не знал, что Сьюзан еще
– Вот как? Она спрашивала, где вы остановитесь, когда услышала, что вы
собираетесь приехать.
– Я знаю, чего она хочет. Видно, придется все-таки встретиться.
Клео, как всегда стройная и милая, встретила их в трейлере. Ее пламенеющие
волосы превратились в каштановые, она сделала модную короткую стрижку, но
других видимых изменений не было. Правда, вокруг глаз появились морщинки, которые Томми не помнил, но улыбалась Клео все так же безоблачно. Она крепко
стиснула в объятиях Марио, дружески обняла Томми. Стелла, когда их
представили друг другу, застеснялась и будто язык проглотила.
– Я видела вас по телевизору, – сказала Клео с быстрой ослепительной улыбкой.
– «Дни и ночи цирка?» Так я и думала. Ты немного напомнила мне Люсию.
– Фамильное сходство, – бодро сказал Джонни.
В кухне было тесновато, но никто не жаловался. Томми помнил, что для Марио и
Джонни это семейное воссоединение. Глядя на поднос еды на маленьком столе, Марио пошутил:
– Да ты, видать, училась готовить все эти годы.
Клео рассмеялась.
– Старого пса новым трюкам не выучишь. Я заказала ужин в одном из этих
заведений, где готовят жареных цыплят целыми ведрами.
– А на вкус почти как домашнее, – заметил Джонни, вонзая зубы в бисквит.
Клео захихикала, как девочка.
– Домашняя готовка навроде моей – вот почему мужчины бегут из дома, – сказала
она. – Мэтт, ты будешь завтра делать тройное? Нет? Жаль. Саймон Барри
хороший парень и неплохо летает, но до тебя все-таки не дотягивает. Люди
привыкли молиться на любого, кто может сделать тройное, но теперь, когда его
делает каждый хороший воздушник, они начинают понимать, что дело не в
способности совершить третий оборот. Главное не то, что ты его делаешь, а как
ты его делаешь.
Марио, которому явно стало неловко, покачал головой.
– После Лионеля осталось не так уж много ловиторов, которые смогли бы меня
поймать.
Клео глянула на Джонни.
– Я думала, ты достаточно крупный.
– Я тоже, – сказал Джонни, – но Марио так не думает. О тройном болтают кучу
чепухи.
могут, и я хотел, чтобы Марио сделал его для шоу. Но он все еще зациклен на
этом дурацком мнении, что ловитор для этого трюка должен быть каким-то
суперменом. Разумеется, когда его только изобрели, оно было чем-то особенным.
Сколько Барни Парриш его тренировал? Четыре года? Пять? Теперь это
занимает куда меньше времени. Трудности полета сильно преувеличивают, –
добавил он, и Томми почувствовал в его словах вызов. – Черт побери, я могу
подготовить человека к номеру за три месяца, если он делает то, что ему
говорят.
– В детстве я три года училась играть на пианино, – без обиняков высказалась
Клео, – и могла сыграть любой баптистский гимн. Но это не делает меня
Владимиром Горовицем [1]. Есть трюки на трапеции, Джонни, а есть полет.
Она через стол протянула Марио свою маленькую, испещренную веснушками
руку.
– Вот почему я надеялась снова увидеть его в твоем исполнении.
– На самом деле тройное не вписалось бы в шоу, – к всеобщему удивлению
сказала Стелла. – Я знаю, что Джонни со мной не согласен, мы спорили по этому
поводу. Но оно бы не подошло. Тройное… – она покусала губу, подыскивая слово,
– все усложняет. Оно зрелищное. А это шоу, «Полеты во сне», должно выглядеть
совершенно, но просто. Как во сне. Тройное нарушит течение программы, разобьет атмосферу. А нам надо… – она снова запнулась, – чтобы все было
цельным. Без звездных выступлений. Только безукоризненная командная работа
и скромность. Я не слишком хорошо объясняю…
«Напротив, – подумал Томми, – ты объяснила замечательно. Надеюсь, до
Джонни дойдет».
Клео задумчиво кивнула.
– Я понимаю, о чем ты, – сказал она. – Вот почему я сама делала его только
несколько раз, а на представлении вовсе один или два. Люди говорили, что я
первая женщина, исполняющая тройное, но вряд ли обращали внимание, как я его
делаю и насколько хорошо. Их заботило только, что я первая женщина, которая
оказалась на это способна.
Взгляд Стеллы прояснился.
– О, вы понимаете! Я все никак не могла втолковать это Джонни! Потому я и не
хочу его делать, миссис Фортунати!
Губы Марио растянулись в прежней дьявольской ухмылке.
– В колледже я читал кое-что очень совершенное и простое. Насчет того, что
женщина, которая произносит речи, подобна медведю, который ходит на задних