Тренировочный день 3

Хонихоев Виталий

— Пойду я пожалуй. — говорит он: — у меня скоро уроки начнутся, а Ашоту Варгиевичу привет передавай, Мила.

— Погодите! — девушка прикусывает губу и прижимает руки к груди, словно актриса в трагическом амплуа на сцене провинциального театра: — Виктор, помогите мне пожалуйста! Я… я уже час его тетрадь коричневую ищу и никак найти не могу! А дедушка будет волноваться! А ему волноваться никак нельзя сейчас! Я же на медицинском учусь, я знаю!

— Насколько я помню — на первом курсе. — ворчит про себя Виктор и вздыхает: — коричневую тетрадь? Так вот же она… — он тычет пальцем в большой журнал учета, который лежит на самом виду. Журнал обтянут темно-коричневой кожей, поверх которой приклеена надпись «Книга учета».

—

Это? — девушка наклоняет голову: — но это же не тетрадь, а книга учета! Слишком большая для тетради.

— Берите ее. Он ее именно коричневой тетрадью называл. — отвечает Виктор. Он-то прекрасно понимает зачем Ашоту Варгиевичу, лежащему на больничной койке нужна, книга учета. Если вдруг он задержится на этой самой больничной койке, то могут и ВРИО, то есть — временно исполняющего обязанности назначить. Судя по обстановке на складе полным-полно неучтенки и излишков. Однако без книги учета это никак нельзя установить. Так что такой документ лучше рядом с собой хранить. На самый худой конец, если Ашот Варгиевич даже уволится — он эту книгу с собой заберет и остатки по складу примут по факту описи имущества. Что, конечно ужас-ужас, ведь тут неучтенного имущества полным-полно, но зато никто никаких претензий к нему не выкатит. А вот если по книге учета, по выведенным остаткам склад передавать, то всплывут неудобные вопросики, например вот откуда у вас на складе, товарищ завхоз — лишние комплекты ОЗК или там два ящика коньяка, например. И это только навскидку.

— Правда? — девушка сразу светлеет лицом, тут же прижимает книгу к груди: — спасибо! Огромное вам человеческое спасибо, Виктор! Я… тогда я побежала к дедушке в больницу! — и она действительно бежит! Проскальзывает мимо Виктора и уносится в дверь!

— Эй! — Виктор спешит за ней, догоняя в коридоре: — куда?! Стой! Да погоди ты!

— Что?

— А дверь кто закрывать будет? Это же склад, тут строгая отчетность, а ты убежала куда-то! Где ключи?!

— Ключи? Ах, да, ключи… ключи там на столе! Закройте двери пожалуйста! — и она уносится вдаль по коридору. Виктор смотрит ей вслед и только головой качает. Заходит назад в вотчину Ашота Варгиевича, склад-подвал-бомбоубежище. На секунду испытывает сильное желание положить куда-то сюда сверток с пистолетом, избавившись наконец от давящего чувства ответственности, но потом берет себя в руки. Нельзя так. Вот положит он оружие на склад, а ну как Ашот Варгиевич не вернется, а уволится? Придет новый и задаст резонный вопрос — а где у вас Виктор Борисович, доверенное и выданное на руки оружие, а именно пистолет системы Марголина с заводским номером 035864? Как это «вернул на склад», а где запись? И все.

Найдя на столе связку ключей, он запирает склад и кладет ключи в свою сумку, перебрасывает ее через плечо и спешит в свой кабинет.

В коридоре второго этажа его ловит Маргарита Артуровна, которая сразу же хватает его за руку в районе бицепса.

— Витя! — говорит она: — на эти выходные у нас на школьной площадке краеведческая экскурсия, помнишь?

— Помню конечно. — откровенно врет Виктор. Ни черта он ни помнит, у него вообще события последних дней все из головы выбили, особенно эта шумела Бергштейн со своими скульптурными формами, он все же не железный, у него гормоны и тело молодое, а она — будто создана чтобы сбивать с пути истинного и одним своим видом отрицать любые попытки целибата. Подумать только — она к нему всю ночь прижималась этими своими изгибами… да как он заснул вообще?!

— Ну так вот. — продолжает Маргарита Артуровна, нещадно тиская его бицепс: — Альбина Николаевна никогда в такие походы не ходит, и на этот раз не пойдет. Поход факультативен, тут как у Шолохова в «Поднятой целине», колхоз дело добровольное. Так что половина из учеников не пойдет, наверное. Как всегда, никакой инициативы, а еще будущие комсомольцы! — возмущается она, а ее пальцы продолжают

стискивать его руку.

— Их можно понять. — говорит Виктор: — все-таки летние каникулы, а они в школу ходят. Самые несчастные из всех учеников это те, что на каникулах к школе привязаны.

— Школа — это не концентрационный лагерь, а место где рады каждому ученику, ходить в школу должно быть радостно и приятно. Вот я в свое время обожала в школу ходить. — Маргарита Артуровна на секунду замолкает и поднимает глаза к потолку: — так о чем это я? Ах, да! Выезжаем в шесть ноль ноль от школы, автобусом до Карасевки, потом пешком до Утиного озера, там есть место куда в прошлом году ходили. Палатки разобьем и переночуем. На следующий день — пройдем до карстовых пещер и Провала, нужно будет ученикам лекцию о родном крае прочитать, но это я на себя возьму. А ты смотри, чтобы никто никуда не лез как в прошлом году, когда Мазуркин и Леонтьев в пещеры подались, два часа их искали. По учебному плану за тобой обучение гражданской обороне и нормативам ГТО, а потом можно дать всем возможность покупаться и в волейбол поиграть. Песни у костра и все такое. Ты, кстати, на гитаре играть умеешь?

— Неа, — чистосердечно признается Виктор: — в городском зоопарке как раз медведь убежал в тот день как я родился. И по ушам мне пробежался. Или это цирковой был?

— Жаль. — Маргарита Артуровна еще раз стискивает его бицепс, и он непроизвольно напрягается: — ах, да. Утром как все соберутся у школы — проверишь рюкзаки у мальчиков, а я — у девочек. Но у мальчиков в первую очередь, чтобы они опять спиртное с собой не взяли. Каждый год проверяем и каждый год… все равно проносят. — она вздыхает: — так что внимательнее! Когда костер, ночь, мальчики и девочки вместе, а тут еще и спиртное! Всякое может случиться…

— Ну, допустим случиться может не всякое, а вполне определенное. — пожимает плечами Виктор: — и оно все равно рано или поздно случится, так сказать зов природы. Я скорее за то, чтобы перегибов на местах не было, а у мальчиков и девочек все равно общие темы для общения найдутся.

— Виктор Борисович! — возмущается Маргарита Артуровна, на секунду перестав тискать его бицепс: — прекратите немедленно! Они же дети еще!

— Четырнадцать лет самым младшим. — замечает Виктор: — раньше в таком вот возрасте уже вовсю и воевали, и замуж выдавали, а у нас все они — «еще дети». Выращиваем мы инфантильное поколение, Маргарита Артуровна.

— Варварство какое! Все это было до того, как Советская власть пришла. Детям нужно счастливое детство! Никакого спиртного, и чтобы все было в рамках приличия! Как и положено в средней школе номер три! — ее пальцы впиваются в его бицепс.

— Хорошо, хорошо… — кивает он: — хорошо, нет проблем. Обязательно все сделаю. Обыщу, найду, конфискую. Сам все выпью.

— Виктор Борисович!

— Вылью. Вот прямо на землю вылью, честное комсомольское, Рита, хватит мою руку тискать.

— Кстати, палатки нужно у Ашота Варгиевича на складе взять. — говорит она, отпуская его руку: — палатки… составь сегодня список кто из твоих пойдет. На четыре человека одна палатка. Ну и что там нужно еще? Ты же мужчина, Вить, возьми что нужно… топор там… а ученикам доведи чтобы взяли с собой картошки, будем в углях запекать. В школьной столовой нам паек на два дня соберут, нужно будет распределить кто и что несет.

— Хорошо. — говорит он: — Ашот Варгиевич кстати в больницу лег, а ключи пока у меня. Я под акт соберу что нужно.

— Ашот Варгиевич в больнице? С ним все в порядке? — хмурится Маргарита Артуровна и ее ловкие пальцы тут же вцепляются в бицепс Виктора.

— Видел его внучку, говорит, что ничего страшного, скоро поправится. — отвечает он: — но если не успеет до конца недели выйти, то акт оформим, палатки соберем и что там еще нужно.

По коридорам школы раскатывается звонок и Маргарита — выпускает его руку и отскакивает в сторону.