Тренировочный день 3
Шрифт:
— … бросила она меня. — отводит взгляд в сторону Батор: — я ничего не понимаю! Как так? Витька!
— Чего?
— Чего-чего! Бросила она меня, говорю тебе! И… ну не делается так! Если сразу не нравился, так чего на свидание пошла?!
— Ну… не понравилось свидание? Она тебя прямо на свидании послала? — осторожно спрашивает Виктор.
— Да в том-то и дело, что нет! Все нормально было! Мы с ней даже к ним в комнату потом пошли, Маринка же в деревню уехала на три дня, все было нормально!
— Погоди-ка… так вы… — Виктор прищуривается: — а я думал что за звуки
— Мы что идиоты? — обижается Батор: — на полу все было, чтобы не скрипеть, сам знаешь какие у нас стены, все слышно. Она рот руками себе зажимала, чтобы не стонать и все было хорошо, но потом она вдруг плакать начинает и… вот… — он разводит руками: — что делать, Вить? Я ее люблю.
— Не любишь ты ее, Батор, это у тебе запущенный случай спермотоксикоза.
— Щас как дам!
— А ты за советом пришел или люлей огрести хочешь? — Виктор на всякий случай слегка отодвигается от своего буйного соседа.
— За советом. Но ты меня не обзывай, ты же педагог, а выражаешься как грузчик на пристани. — отвечает Батор, сжимая кулаки: — и Светку не обижай, а то точно врежу. И никому чтобы! Не хочу, чтобы про нее трепались!
— А ты джентльмен, Батор. Неожиданно. — вздыхает Виктор: — кто бы мог подумать, а? Так и чего у вас там произошло со Светкой?
— Ну я ж тебе все сказал — мы с ней в кино сходили. А я на этот фильм ходил уже. — сопит сосед: — вот и положил руку на ее руку… не подумай, случайно вышло. Подлокотник между креслами один, вот и… а потом… — он разводит руками: — как-то вот так вышло… матрац на полу раскатали. И… ну вот.
— Очень содержательно. — кивает Виктор.
— Да чего ты прикопался! — не выдерживает Батор: — было все! Но потом она — в слезы, а меня за дверь! Почему?!
— Ага. — говорит Виктор: — она тебя за дверь, а ты вместо того, чтобы спать — пошел ко мне в комнату. Вот теперь цепь событий мне наконец стала понятна. Слушай, Батор, шел бы ты спать и не морочил людям головы. А со Светланой завтра… ну то есть сегодня вечером после работы поговори. Русским языком и через рот, а не подавая странные сигналы дрожанием левой икры, ты ж не Наполеон в конце концов.
— Вот что ты за человек, Полищук. К тебе за советом в трудный час, а ты…
— Какой у тебя трудный час, Батор?! Ты только на моих глазах ее уже полгода добиваешься, а тут тебе дали наконец, пойди и съешь лимон, чтобы лыба на лице не проступала так явственно. И самое главное — вот какого черта ты ко мне приперся за советом, я тебе что — Дом Советов? Или там справочная по матримониальным ритуалам в современном обществе на этапе развитого социализма?! — складывает руки на груди Виктор: — ты чего, Кривогорницын? Вон лучше у Гоги Барамовича спроси, у него счастливый брак и Наташка довольная ходит, а у меня у самого девушки нет, а Анжела меня три месяца назад бросила, какой из меня советчик!
— Не свисти, Полищук, есть у тебя девушка. Даже несколько. Это ты все от широкой общественности скрываешь, как буржуй какой-то. Истина она всегда выплывет, она как покойник в старорусских обрядах на масленицу, а весна покажет кто где насрал как снег растает. И
— Ну так, наверное, в этом и причина. — предполагает Виктор: — она хотела такого красавца как ты для своей лучшей подруги сохранить, но не выдержала и сорвалась. Это… ну как если бы она торт на день рождения Марины хранила, а потом сама все съела — вот и заплакала. А теперь видеть тебя не может, потому что ты у нее как тот торт — символ ее слабости и падения.
— Че, правда?
— Не могу точно знать. Я ж не доктор. Предполагаю.
— Предполагаешь… а что еще можешь предположить? — оживляется Батор: — что эти двое получается сейчас из-за меня подерутся? Ну как из-за тебя волейболистки в парке! Серьезно?
— Да не дрался никто из-за меня! Гоги Барамович как всегда все гиперболизирует! Его же хлебом не корми, дай историю рассказать! «Однажды, давным-давно, одна маленькая, но очень гордая птичка-физкультурник» — передразнивает говор своего соседа-милиционера Виктор: — все было совсем по-другому!
— Да погоди. Лучше скажи что ты там раньше говорил! Что получается я Светке так понравился, что она меня приберегала для Марины, но потом не выдержала и сорвалась?
— Эээ… это только гипотеза. Возможно — несостоятельная. Не выдерживающая критики и экспериментов в лабораторных условиях. — говорит Виктор.
— Точно. Все-таки ты голова, Витька! — радуется Батор: — точно, так все и было. Вот чего она разревелась! Наверное такая сидит сейчас и думает «вот я дура, сорвалась и всего Батора себе заграбастала, какая же я подруга после этого!». Бедная девочка. — он качает головой: — вот до чего доводит мнительность и органичность.
— Органичность? Ты хотел сказать — ограниченность?
— И это тоже. — Батор прячет пачку сигарет в карман и хлопает Виктора по плечу: — а ты голова, Витька! Не зря вокруг тебя столько баб вьется, как мотыльки на огонь летят! Верно говорят что ум — это самый сексуальный орган у мужика! Так держать. Ну а я пойду к Светке все ей скажу!
— И… чего именно ты ей сказать хочешь? — прищуривается Виктор, предчувствуя нехорошее.
— Как чего? Скажу, что она зря переживает, меня и на нее, и на Маринку хватит! — гордо выпрямляется Батор.
— Ой, дурааак… — стонет Виктор: — да погоди ты… может лучше потом с ней поговорить, а? Может отложишь хотя бы до вечера?
— Как говорил Ли Сун Цзы, великий китайский полководец — куй железо пока горячо! Чего откладывать до вечера? Там девушка плачет!
— А если она плачет, потому что ей ваш секс не понравился? Или потому, что писюн у тебя маленький? — предполагает Виктор: — давай сперва разведданные соберем, а? Вот куда ты на саблю с голой пяткой?
— Хватит шуточки свои шутить, Витька. Вот порой человек человеком, а порой шуточки свои несмешные и глупые шутишь. — укоризненно качает головой Батор: — я все понимаю, ты ревнуешь, но имей совесть. Ты же комсомолец и у тебя своих баб полно. Все, я к Светке пошел!