Тренировочный день 3
Шрифт:
— Как можно! Как можно… бузить. Я и насилие — несовместимы по природе своей. Я интеллигент в третьем поколении, маман была учителем музыки, а дед — директором лицея. Только я вот… философ. А кому сейчас философы нужны? Не время философствовать, время строить социализм… — алкоголик Женечка достает из кармана граненный стакан и любовно дышит на него, протирает платочком, извлеченным на свет из внутреннего кармана замызганного пиджака. Платочек когда-то был белым, а сейчас имеет все пятьдесят оттенков от серого к темному.
— Давай по новой налью всем. Только без тоста чур не пить. — говорит Гоги и тянется за бутылкой: — и все-таки, Витька,
— Опять? — вяло интересуется Батор: — снова за этого негодяя девчонки дерутся? Сколько можно уже? Вот что в нем такого есть, чего во мне нет?
— Не знаю кто там и с кем дрался, знаю только что молодой парень из Саркисянов пострадал. Давид зовут. Ты бы с ними поосторожней, Вить. — обращается к нему Гоги: — они у нас год всего как, дороги строят, видел, наверное, на выезде заасфальтировали все. Так-то нормальные ребята, но этот Давид как бельмо на глазу. Заявление они писать не будут, но могут и подкараулить.
— Да и ладно. — пожимает плечами Виктор: — что уж поделать. Ситуация такая была, Гоги Барамович, пришлось пойти на обострение.
— Мне крайне неловко привлекать внимание просвещенной общественности, но трубы горят, джентльмены. — напоминает о себе алкоголик Женечка, держа стакан с вином в дрожащей руке: — давайте сперва вздрогнем, а уж потом я все объясню. У меня дар к объяснению, я же философ.
— Что же… философ. Давайте выпьем за нашего друга Батора, который с утра как кур в ощип угодил, а? — поднимает стакан Гоги: — всю ночь нам с Наташкой спать не давали, понимаешь! Сперва шу-шу-шу, потом как отбойный молоток — тум-тум-тум! Ты думаешь, если ты Светку на полу валяешь, то не слышно ничего, да? А потом — как давай орать как будто режут тебя! Устроили нам понимаешь драму в трех действиях и одной пощечине…
— Это не пощечина была. — мрачно буркает Батор и прикасается к фингалу: — у Светки удар поставленный… наверное на бокс ходила… кааак сожмет кулак и кааак даст мне! У меня аж искры из глаз! А чего я такого сказал-то?! Я в любви признавался! Что за бабы пошли!
— … я сейчас сдохну, если мы не выпьем. — честно признается алкоголик Женечка: — вот прямо тут сдохну. У меня и так муки танталовы как я вино вижу, а выпить не могу…
— Все. За друзей! Вздрогнули! — командует Гоги и они — выпивают. Некоторое время все молчат. Алкоголик Женечка и вовсе глаза прикрывает, прислушиваясь к своему организму и его реакции на молодое грузинское.
— Так я чего сказать хотел. — поворачивается Гоги к Виктору: — ты лучше с этими дорожниками не связывайся. Как увидишь — на другую сторону улицы переходи. И уж тем более драться не вздумай. У них понятия о чести нет совсем — могут и сразу накинуться со всех сторон, а могут и пырнуть. А у нас и так в этом полугодии пара ножевых есть по городу, нечего статистику портить. Хочешь себе нож в почку заполучить — лучше в следующем году, хорошо?
— Удивительно что этот Давид — дорожник. — говорит Виктор: — ты бы его видел. В белом… ну то есть в бежевом костюме, черная рубашка и белый же галстук. Ребята в школе его «Негативом» кличут. Какой из него дорожник, он
— Так он же сын бригадира. Эти ребята будто табором по стране катаются и дороги чинят. А он на папиной «Волге» ездит. — отвечает Гоги: — но пару раз я его на дороге видел, да.
— Хорошо пошла. — наконец открывает глаза Женечка: — но маловато. Однако я уже готов к дискуссии «почему он а не я». Наливайте еще.
— Ты лошадей не гони, бывший интеллигентный человек. — поднимает палец Гоги: — у нас тут не…
— Да, да, я понял. — перебивает его Женечка и поворачивается к Батору: — я так понял, молодой человек, что суть вашей претензии к мирозданию заключается как раз в этом извечном вопросе? Кто виноват и что делать.
— Да знаю я кто виноват! Это все Витька! — Батор стучит жестяным стаканом с надписью «Ессентуки, скважина номер 18» по столу, стаканчик тут же складывается, превращаясь в набор жестяных колечек.
— Да, да. Я везде виноват. И Польшу в тридцать девятом я захватил и армянский геноцид младотурками устроил и первозданный хаос возродил. — кивает Виктор: — вали с больной головы на здоровую. Какого черта ты вообще к Светке поперся? Только у вас все налаживаться стало, как ты со своими подкатами к Марине!
— Женщины. — Гоги поднимает бутыль с вином: — давай по-новой, а то не клеится у нас разговор. Маловато видимо паров алкоголя в организме. Батор, а ты чего Светке такого сказал, что она тебя в глаз? Да еще сразу после любовных игрищ? Это ж постараться нужно было. Ты что, сказал ей что она — бревно в постели? Или там «твоя старшая сестра круче»? Или «на троечку сойдет»?
— Да ну вас. — сдувается Батор и снова раскладывает свой стаканчик из жести: — бабы эти еще. Сами не понимают чего хотят. Вот Витька — живой пример. Он же некрасивый и глупый, а они к нему клеются. Вот почему, а? Никто не знает… загадка природы. Это как вот… почему синий кит срет в воду желтизной, а выхухоль своих детенышей поедает? Загадка. Зачем детей жрать, если еда есть? Или там вот у девушки полно кавалеров вокруг — и красивые есть и умные, и богатые, так нет она выберет самого стремного и будет с ним носиться, совсем как Самира со своим Нурдином. Она же и красивая и вообще — настоящая русская женщина, не в смысле национальности, но в смысле — коня на скаку остановит и в горящую избу войдет. А он к ней как к говну относиться. В карты играет и по бабам ходит, совсем как Витька.
— Я в карты и играть толком не умею.
— Значит со вторым пунктом возражений нет? — прищуривается Гоги: — вай, опасный ты человек, Витька. Тебе как раз такую как твоя Лилька и надо, она тебя обуздает. Эх, не повезло тебе с ней… разобьет она тебе сердце, как вазу китайскую кувалдой — бац! И только осколки по стенкам. Давайте тост скажу! О разбитом сердце. Тем более что у нас тут все такие.
— Это все неконструктивно. — подает голос алкоголик Женечка: — это у вас заблуждения от недостатка информации. Вы как те слепцы что слона встретили и можете судить о целом только исходя из своих собственных ощущений. Это когда один держит слона за хвост и говорит, что слон похож на веревку. Другой за ногу и говорит, что слон как колонна. А на третьего слон насрал и тот искренне считает, что слон — это куча дерьма. Вы, мой дражайший друг Батор — как раз в положении слепца на которого насрал слон. А на самом деле слон — понятие выше вашего осознания… но я вам помогу, друг Батор. Ваши изначальные установки не корректны в основе своей. Наливай!