Треугольная шляпа. Пепита Хименес. Донья Перфекта. Кровь и песок.
Шрифт:
– Ах, сеньор де Рей,- неожиданно произнес юноша,- нельзя безнаказанно оскорблять религиозные чувства большинства нации… Припомните, что произошло в первую французскую революцию…
Жужжание этого насекомого еще больше рассердило Пене. Он не испытывал ненависти к юному доктору. Просто тот надоел ему, как назойливая мошка. Рей почувствовал раздражение и, словно отмахиваясь от настырной осы, ответил:
– Что общего между французской революцией и одеянием пресвятой девы Марии?
Он встал и направился к дому, но не успел пройти и нескольких шагов, как рядом послышалось
– Сеньор дон Хосе, я должен поговорить с вами об одном деле. Это касается вас и может причинить вам некоторые неприятности…
– О деле? – спросил Пепе, останавливаясь.- О каком деле?
– Вы, наверное, догадываетесь,- сказал юноша, подходя к Пепе и улыбаясь с тем выражением, какое обыкновенно бывает у деловых людей, занятых чем-то очень важным.- Я хочу поговорить с вами о тяжбе…
– О тяжбе?.. Друг мой, вам, как хорошему адвокату, везде мерещатся судебные процессы и гербовая бумага.
– Как!.. Вы ничего не знаете о своем деле? – удивился Ха-спнто.
– О моем деле?.. Честное слово, я никогда ни с кем не судился.
– Тем более я рад, что предупредил вас… да, сеньор, вам предстоит судиться.
– Но с кем?
– С дядюшкой Ликурго и другими владельцами земель, расположенных рядом с так называемыми Топольками.
Пепе Рей изумился.
– Да, сеньор,- продолжал адвокат.- Только что между мной п сеньором Ликурго состоялась продолжительная беседа. Будучи другом этого дома, я хотел посоветовать вам поторопиться, если вы хотите все уладить.
– Но что, собственно, я должен улаживать? И чего хочет от меня этот прохвост?
– Кажется, какая-то речка, берущая свое начало в ваших владениях, изменила свое течение и заливает черепичный завод Ликурго и мельницу другого владельца, принося им значительные убытки. Мой клиент… он настоял, чтобы я помог ему в этом затруднительном положении… мой клиент, повторяю, просит вас восстановить старое русло и таким образом избегнуть новых потерь, а также возместить ему те убытки, которые он претерпел нз-за нерадивости владельца соседнего имения.
– Владельцем коего являюсь я?.. Если я приму участие в процессе, это будет, пожалуй, первый плод, который принесут знаменитые Топольки, ранее принадлежавшие мне, а теперь, насколько я понял, всем, потому что Ликурго и другие крестьяне из года в год постепенно прирезывали себе мою землю, и мне предстоит немало хлопот, чтобы восстановить прежние границы.
– Это совсем другой вопрос.
– Нет, не другой. Дело в том,- сказал инженер, не в силах больше скрывать своего негодования,- что я сам возбужу процесс против этих негодников. Они, вероятно, хотят так надоесть мне, чтобы я вышел из терпения и, послав все к черту, предоставил им возможность владеть награбленным добром. Посмотрим, существуют ли здесь адвокаты и судьи, которые осмелятся защищать позорные махинации этих деревенских законодателей, живущих судебными процессами и, как червь, подтачивающих чужую собственность. Молодой человек, я чрезвычайно признателен вам за ваше предостережение относительно опасных намерений этих негодяев, которые, очевидно,- сущие черти. Должен лишь заметить, что этот самый черепичный завод и мельница,
– Надо проверить, действительны ли еще ваши свидетельства о собственности, быть может, срок их действия уже давно истек,- возразил Хасинто.
– Какие там сроки!.. Я не позволю этим негодяям насмехаться надо мной. Надеюсь, судебные органы Орбахосы достаточно честны и справедливы.
– О, вне всякого сомнения! – не без хвастовства воскликнул молодой адвокат.- Судья превосходный человек. Он бывает в этом доме каждый вечер… Странно только, почему вам ничего не известно о претензиях сеньора Ликурго… Вас еще не приглашали в суд и не предлагали пойти на мировую?
– Нет.
– Должно быть, пригласят завтра… Мне очень жаль, что поспешность сеньора Ликурго лишила меня удовольствия и чести защищать ваши права, но что поделаешь… Ликурго так просил помочь ему в этом затруднительном положении. Но я обещаю вам изучить дело со всей тщательностью. Хитроумные законы землевладения – самое трудное в юриспруденции.
Пепе вошел в столовую в самом скверном настроении. Донья Перфекта беседовала со священником, а Росарио сидела одна, устремив глаза на дверь. Без сомнения, она ждала брата.
– Иди-ка сюда, бесстыдник,- обратилась к нему сеньора, не очень искренне улыбаясь,- ты обидел нас, великий грешник, но мы прощаем тебя. Я нисколько не сомневаюсь, что мы с дочерью невежды, не способные достигнуть тех вершин знания, где обитаешь ты, но, может быть… в один прекрасный день ты на коленях будешь умолять нас обучить тебя закону божьему.
Пепе ответил туманными, ничего не значащими любезностями и выразил свое раскаяние.
– Что касается меня,- вставил дон Иносенсио, придавая своим глазам ласковое, кроткое выражение,- то если в ходе наших праздных споров я и сказал что-нибудь могущее обидеть сеньора дона Хосе, прошу простить меня. Мы все тут друзья.
– Благодарю вас. Не стоит беспокоиться…
– Несмотря ни на что,- заметила донья Перфекта уже с более естественной улыбкой,- несмотря на все твое сумасбродство и безбожие, ты для меня все так же дорог, мой племянник… Как ты думаешь, чем я намерена заняться сегодня вечером? Я хочу выбить из головы дядюшки Ликурго глупости, с которыми он к тебе пристает. Я велела ему зайти, и он ждет меня в коридоре. Можешь не беспокоиться, я все улажу, хотя знаю, что он имеет некоторые основания…
– Спасибо, милая тетушка,- ответил Пепе, преисполненный чувства благодарности, всегда с легкостью пробуждавшегося в его душе.
Пепе Рей поглядывал на сестру, испытывая неодолимое желание приблизиться к ней, однако хитрые вопросы каноника не позволяли ему отойти от доньи Перфекты. Росарио была печальна и с грустным безразличием слушала болтовню юного адвоката. Ха-синто, подсев к ней, засыпал ее градом скучных фраз, приправленных дешевыми каламбурами и пошлыми остротами.
– Плохо то,- сказала донья Перфекта племяннику, заметив, как он наблюдает за Росарио и Хасинтито, составлявших столь неподходящую пару,- что ты обидел бедную Росарио. Ты должен сделать все возможное, чтобы она простила тебя. Бедняжка такая добрая!..