Треугольная шляпа. Пепита Хименес. Донья Перфекта. Кровь и песок.
Шрифт:
– Сеньор дон Хосе, ну что за прелесть сеньора донья Перфекта!
– Опа единственное существо в Орбахосе, не имеющее прозвища. О ней никто не отзывается дурно.
– Все ее уважают.
– Все ее обожают.
И хотя Пепе расхваливал тетушку в ответ на их слова, его все время подмывало вынуть деньги из кармана и сказать: «Мария Хуана, вот вам деньги на ботинки. Пепита, а вам на платье. Флорентина, возьмите деньги и купите что-нибудь из съестного…» Он уже готов был сделать это, когда сестры снова выбежали на балкон посмотреть,
– Не правда ли, они прелестны?.. Бедные девочки! Даже не верится, что они могут быть так веселы, а между тем… да, без сомнения, они сегодня еще ничего не ели.
– Дон Хуан, дон Хуан,- позвала Пепита.- Сюда идет ваш приятель Николасито Эрнандес. «Пасхальная Свечка». Он, как всегда, в треугольной шляпе и что-то бормочет на ходу, вероятно, молится за упокой души тех, кого отправил в могилу своим ростовщичеством.
– А вот вы не посмеете назвать его в глаза Пасхальной Свечкой!
– Посмотрим!
– Хуана, опусти жалюзи. Пусть он пройдет. Когда он завернет за угол, я крикну: «Свечка, Пасхальная Свечка!..»
Дон Хуан Тафетан выбежал на балкон.
– Идите сюда, дон Хосе, вы должны посмотреть на этого молодца.
Пене Рей, воспользовавшись тем, что девушки и дон Хуан веселились на балконе, дразня Эрнандеса и приводя его в бешенство, осторожно приблизился к одному из швейных столиков, стоявших в комнате, и сунул в ящик оставшиеся после игры в казино пол-унции.
Затем он вышел на балкон, как раз в ту минуту, когда две младшие сестры, заливаясь смехом, кричали: «Пасхальная Свечка, Пасхальная Свечка!»
ГЛАВА XIII
CASUS BELLI [119]
После описанной выше проделки девушки затеяли длинный разговор с молодыми людьми о жителях города и о произошедших в нем событиях. Пепе, опасаясь, как бы его преступление не раскрылось в его присутствии, собрался уходить, чем очень огорчил сестер. Одна из них вышла из комнаты и, тотчас вернувшись, сказала:
– А Вздох уже за делом, развешивает белье.
– Дон Хосе, вы хотели видеть ее,- заметила другая.
119
Повод для объявления войны (лат.).
– Сеньора очень красива. Она и сейчас носит мадридские прически. Идемте.
Сестры провели молодых людей через столовую, которой почти никогда не пользовались, и вышли на плоскую крышу-террасу, где валялось несколько цветочных горшков и множество старой ненужной утвари и развалившейся мебели. С террасы открывался вид на дворик соседнего дома с галереей, обвитой плющом, и с красивыми цветами в горшках, выращенными заботливой рукой. Все свидетельствовало о том, что там живут люди скромные, опрятные, хозяйственные.
Приблизившись к самому
– Она вышла из чулана с кастрюлей гороха,- сообщила Мария Хуана, вытягивая шею и пытаясь что-нибудь увидеть.
– Трах! – крикнула Пепита, бросая камешек.
Послышался звон разбитого стекла и гневный возглас:
– Опять нам разбили стекло эти…
Сестры и их кавалеры задыхались от смеха, забившись в угол террасы.
– Сеньора Вздох сильно разгневана,- заметил Пене.- Почему у нее такое странное прозвище?
– Потому, что она вздыхает после каждого слова и вечно хнычет, хотя ни в чем не испытывает недостатка.
Несколько минут в соседнем доме царила тишина. Пепита Троя осторожно выглянула.
– Опять идет,- тихонько шепнула она, жестом призывая к молчанию.- Мария, дай мне камешек. Смотри… Трах!.. Попала.
– Мимо. Упал на землю.
– Ну-ка… Может быть, я… Подождем, пока она снова выйдет из чулана.
– Идет, идет. Флорентина, приготовься.
– Раз, два, три!.. Бац!..
Внизу кто-то вскрикнул от боли, послышались проклятия, громкий мужской голос. Рей отчетливо расслышал следующие слова:
– Черт бы побрал их! Кажется, эти… проломили мне голову. Хасинто, Хасинто! Ну что за проклятое соседство!..
– Господи Иисусе, дева Мария и святой Иосиф, что я наделала! – в растерянности воскликнула Флорентина.- Я попала в голову сеньора дона Иносенсио.
– В исповедника? – спросил Пене.
– Да.
– Он живет в этом доме?
– А где же ему еще жить?
– Так эта вздыхающая сеньора…
– Его племянница, экономка или бог знает кто. Мы дразним ее, потому что она очень зловредная, но над сеньором исповедником мы никогда не смеемся.
Пока они торопливо обменивались словами, Пене увидел, как па довольно близком расстоянии, напротив террасы, в доме, только что подвергавшемся бомбардировке, распахнулось окно и появилась улыбающаяся знакомая физиономия, при виде которой он вздрогнул, побледнел и сильно смутился. Это был Хасинтито. Молодой адвокат, прервав свой великий труд, выглянул в окно. За ухом у него торчало перо, а лицо было целомудренным, свежим и розовым, как утренняя заря.
– Добрый вечер, сеньор дон Хосе! – весело приветствовал он Пепе Рея.
Внизу снова раздался крик.
– Хасинтито, Хасинтито!
– Сейчас иду. Я здоровался с сеньором…
– Идемте, идемте отсюда! – испуганно воскликнула Флорентина.- А то сепьор исповедник поднимется в комнату дона Номинативуса и отлучит нас от церкви.
– Да, да, уйдемте и запрем дверь столовой.
Они поспешно покинули террасу.
– Вы должны были предвидеть, что Хасинто заметит нас из своего храма науки,- сказал Тафетан.