Три года октября
Шрифт:
– Бывает и обратное, – засомневалась Евгения. – Если вы в очередной раз поможете мне и передадите ей телефон, при этом у нее возникнет желание помириться со мной, тогда я подойду к ней.
Я забрал телефон и, пообещав вернуться как можно скоро, направился к женщине в инвалидном кресле. Дождавшись, когда от нее отойдет человек, приносящий свои соболезнования, я подошел к ней вплотную.
– Вы ведь уже были у меня, – заметила старуха, вытирая салфеткой нос, затем глаза. – Алексей, не так ли?
– Все верно. Я подошел, чтобы передать вам кое-что.
– Что это?
– Телефон
– Это ведь она послала вас ко мне, – с явным презрением изрекла мать Краснова, кивнув в сторону Евгении. – Сама она не смогла подойти.
– Она хочет, но опасается вашей реакции.
– И правильно делает! Пусть опасается! – эти слова были произнесены достаточно громко, чтобы услышали все находящиеся в зале, в том числе и Евгения. – Мне ничего не нужно! Такими телефонами я не могу пользоваться, у меня есть свой попроще – кнопошный! К тому же, он точно не вернет мне сына! Пусть оставит его себе! Ведь ей всегда были важнее деньги и красивые цацки, а не мой сыночек! Бедный мой сыночек….
Она зарыдала в голос, из-за чего все уставились на нас. Мне стало ужасно неловко, будто причиной рыдания немощной старухи стали мои увесистые оплеухи. Попытавшись успокоить ее и поняв, что все мои старания тщетны, я отошел в сторону.
– Вы сами все слышали, – произнес я, вернувшись обратно к Евгении.
– Нет, он мне не нужен, – приподняла она ладони вверх, стоило мне протянуть смартфон назад.
– Поверьте, мне он тоже не нужен.
– Тогда, сделайте еще одно одолжение. Положите его Анатолию в карман пиджака. Сама я не смогу.
Я направился к гробу. Мысль о том, чтобы незаметно достать сим-карту из телефона, прежде чем положить его в карман усопшего, пришла ко мне мгновенно. А все из-за того, что в моей голове зазвучали слова Безбородова. Что если в причинах смерти Краснова на самом деле скрывалась тайна? Я, конечно же, не верил в вину Евгении, но что если убийца и вправду был? Исходя из дурного характера покойника, недоброжелателей у него могло быть очень много. Мог ли ответ на эту тайну храниться в телефоне, что был в моих руках? Возможно. Как минимум в нем мог храниться номер распространителя или даже изготовителя опиоидов, чья вина была не меньше гипотетического убийцы. Тогда стоило рискнуть. Шанс вычислить убийцу и обелить имя Евгении перед Безбородовым был очень заманчивым.
Подойдя вплотную к краю гроба, так чтобы мои манипуляции остались никем незамеченными, я снял заднюю крышку аппарата, вытащил аккумулятор, затем симку. Спрятав ее в кармане, я вернул остальные детали на место и положил телефон во внутренний карман пиджака Краснова. Под конец, поправив ему галстук, я удалился.
К этому времени, внимание Евгении было привлечено входной дверью дома культуры. Проследив за ее взглядом, я увидел у входа медсестру, которую слухи приписывали в любовницы покойника. В руках она держала две гвоздики. Лицо ее напоминало маску. Никаких эмоций. Глаза бегали из стороны в сторону, словно боясь на чем-то сконцентрироваться. Когда же, в ее поле зрения попала Евгения, женщина мигом опустила голову и отошла подальше от входа, затерявшись среди других пришедших на панихиду.
Эта
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался я.
– Держусь, – произнесла она, явно пытаясь скрыть свой интерес к пришедшей медсестре.
– Вам принести что-нибудь? Чай? Кофе?
– Если можно, воды.
Кулер с водой находился у дверей. Он не всегда находился там. Его вытаскивали из коморки только в особых случаях, к примеру, в такие как этот. И только если за воду вносили предоплату.
Стоя там и заполняя водой одноразовый стаканчик, я стал свидетелем следующего разговора, которые вели между собой Мада и одна из медсестер.
– Не ожидала увидеть Нину сегодня.
– Я тттоже. Бедддная девввочка.
– Девочка? Ей уже под пятьдесят.
– Доррогая, доживввешь до моего возрассста и все, кому будддет до шестьдесяттти станут для ттттебя «девввочками».
– Как вы думаете, ей действительно жалко его?
– Будь я ннна ее ммместе, я бы тттоже пришла. Но, лишь для тттого, чтобы ппплюнуть ему в лицо, пока никккто не видит.
Медсестра-собеседница прикрыла рот ладонью, чтобы не засмеяться в голос.
Заполнив стакан, я, вместо того, чтобы отправиться к Евгении, остановился на месте, делая вид, что меня заинтересовал потолок дома культуры.
– Да, полностью с вами согласна. До сих пор помню синяки, которые она безуспешно пыталась скрыть.
Мада что-то добавила, но теперь гораздо тише, из-за чего мне пришлось сделать шаг в их сторону. И меня тут же разоблачили.
– Мммолодой человввек, мне кккажеться или вы насс подссслушиваете?
Решив проигнорировать ее вопрос, я удалился прочь. Пока я шел к Евгении, все свои мысли об услышанном я пытался разложить по полочкам. Из подслушанного разговора следовало, что Анатолий Краснов поднимал руку не только на свою тогда еще жену, но регулярно поколачивал и свою любовницу Нину. Что ж, это были очень ценные сведенья, которые должны были привести меня к истине, которая на тот момент для меня была сокрыта во мраке неведенья.
Протянув стаканчик Евгении, я поискал взглядом место расположения Нины. Та сидела в одном из рядов и пристально глядела на гроб. Слез не было. Впрочем, как и улыбки. Повернувшись назад к Евгении, я успел заметить, что и она проявляла интерес к любовнице бывшего мужа.
– Вы с ней знакомы? – я не стал ходить вокруг да около.
– Что, простите?
– С медсестрой, что сидит в пятом ряду. Вы знакомы с ней?
– Нет. С чего вы взяли? – это была откровенная ложь. Не то чтобы я обвинял Евгению. Вполне нормальная реакция от человека, которая не хотела затрагивать очень личную для нее тему.
– Просто высказал предположение.
И прежде чем Евгения успела что-то ответить дополнительно на заданный мной вопрос, в нашу сторону направился Безбородов. Он шел уверенно и целенаправленно, держа в руках две гвоздики. Внутри меня всё сжалось. Я уже сделал шаг навстречу, желая защитить женщину от нападок, если возникнет такая необходимость, но Александр Викторович меня опередил: