Три Нити
Шрифт:
— Все так… — пробормотала богиня будто во сне. — Все так… Но что-то не сходится.
— Что не сходится?
Нехбет оглянулась на шенов, стоявших у дверей, — судя по движению теней, те играли в кости, — а затем жестом подозвала меня поближе. Когда я склонился над ее плечом, женщина ткнула пальцем в один из листов, в длинный столбец чисел, которые мне ни о чем не говорили.
— Сколько лет прошло с тех пор, как начали строить Стену?
— Уже шестой год идет.
— Верно. И все это время со
— Это печально, но не удивительно. Я слышал, холода наступают со всех сторон. Даже кое-где на юге снег растаял только в середине весны.
— Этому я и не удивляюсь, — отмахнулась она. — Мне странно другое. Посмотри, сколько из пришедших добралось до Бьяру.
Я нахмурил брови, вглядываясь в корявые черточки.
— Почти в три раза меньше, чем ушло.
— Точно, — она кивнула. — Ладно, положим, кто-то осел в других землях, у родни… кто-то избегает переписи и сторонится шенов, как рогпа.
— Кто-то умер в пути, — заметил я мрачно.
— Пусть так. Но этого недостаточно, чтобы объяснить такую разницу.
— Что ты хочешь сказать, Нехбет? — прямо спросил я, вперившись в богиню тяжелым взглядом.
— Ничего, — едва раскрыв губы, шепнула она, — я ничего не хочу сказать, Нуму. Здесь должна быть какая-то ошибка.
В это время один из шенов-сторожей шумно зевнул; извилистая тень его языка упала на бумажные перегородки. Богиня осеклась и, взмахнув рукавом, воскликнула:
— Теперь иди! Не мешай работать.
***
Я любил теплицы Бьяру, но еще больше мне нравился потайной княжеский сад — маленький, тихий, закрытый со всех сторон медными дверями. Он был как слова, спрятанные за сомкнутыми губами, и оттого я, вынужденный молчать о доброй половине своей жизни, находил в нем что-то родное. Не всякий оми бывал здесь: слишком долго приходилось идти через дворец, петляя витыми коридорами. Поэтому сад служил только тем, кто искал лекарственных растений или уединения.
Так вышло, что сегодня мне требовалось и то и другое: корни дягиля — чтобы выжать из них душистое масло, и уединение — для встречи с Мето, служанкой княжны, с которой мы недавно свели знакомство. Но увы! Они с хозяйкой сегодня отправились в город смотреть выступления бродячих актеров, так что мне пришлось довольствоваться одною работой. Для порядка повздыхав и посетовав на жизнь, я стал высматривать над травою большие, медово пахнущие соцветия, похожие на зонты из бледно-зеленого и белого шелка, и скоро забыл о Мето и ее прелестях.
В саду было спокойно и хорошо. Тихо шелестели стрелы аира; сквозь стеклянную крышу припекало
— Извините, ребята, — обратился я к рыбам, жадно пучащим бледно-желтые глаза. — В следующий раз.
Один настырный карп, белый с красным пятном у хвоста, цапнул меня за пятку. Заковыристо выругавшись, я попытался пнуть его в ответ, но только зря взбаламутил воду, а потом поднял взгляд и увидел Железного господина. Он сидел слева от меня, скрестив лапы, и по его улыбке я понял, что бог видел мой неравный бой с мерзкой рыбешкой.
Как я мог не заметить его раньше? Хоть темная накидка и скрадывала очертания его тела, так что издалека бога, пожалуй, можно было принять за камень или тень от ракиты, но я-то был в пяти шагах от него!
— Привет, Нуму. Пришел пополнить запасы?
— Аа… Да, дягиля вот собрал! — отвечал я, наконец высунув язык и поклонившись. — А ты, господин, не боишься, что тебя кто-нибудь увидит здесь… без маски?
Тут же я понял, какую глупость ляпнул: разве Железному господину следует бояться? Скорее уж тому дураку, который решит подглядеть за ним!
— Меня никто не увидит, если я сам не захочу.
— Но… зачем ты здесь?
Бог пожал плечами.
— Иногда я спускаюсь в город просто так, чтобы посмотреть… хотя бы на этот пруд. Здесь столько жизни.
Я опустил взгляд, всматриваясь в голубую воду. Среди солнечной ряби плавали караси, блестя крупными чешуями. По дну, выложенному мозаикой из ярких камешков, ползали улитки и мелкие рачки, то и дело тянущие клешни ко рту. Между мучнистых корней осоки сновали лягушачьи мальки — и сами лягушки, маленькие, почти прозрачные, ползали по листьям кувшинок, цепляясь за жесткие прожилки. Если подумать, жизни и правда немало… Между тем Железный господин склонился над стопкой плотной бумаги с заточенным угольком в пальцах.
— Карта Стены?..
— Нет, — чуть поколебавшись, он протянул мне один лист; на нем было изображено какое-то насекомое с предлинной нижней челюстью, выброшенной вперед наподобие когтистой лапы. Рисунок был сделан с большим искусством, но походил скорее на чертеж сложного механизма, чем на живое существо.
— Что это за чудище?
— Личинка стрекозы. Вон она плавает, видишь?
Хорошенько прищурившись, я и правда заметил среди кувшинок тварь с щетинистым брюхом, тянущую на дно маленькую трепыхающуюся лягушку, — и решил, что больше совать лапы в этот пруд не буду.