Три сердца и три льва (Сборник)
Шрифт:
Рог протрубил снова – во дворе, так громко, что дом зашатался. За дверью в каморку Фреды послышались шаги, щеколда откинулась сама собой, ворвавшийся ветер взвил полу плаща того, кто стоял на пороге.
Хотя было темно, Фреда отчетливо видела его. Ему пришлось нагнуться, чтобы не задеть головой о стропила. Копье с ярко сверкающим наконечником, седые кудри и борода; из-под широкополой шляпы зловеще блестел один-единственный глаз.
Голос пришельца был гулким, как раскат грома:
– Фреда Ормсдоттер, я пришел за тем, что ты поклялась отдать мне.
– Господин… – Она закуталась в
Удин расхохотался:
– По-твоему, я явился за сонным снадобьем? Припомни-ка наш уговор: ты должна отдать мне то, что было у тебя тогда за поясом. Разве ты не была уже в тягости?
– Нет! – Она спрятала хнычущего младенца за спину. – Нет, нет, нет!
Сорвав со стены распятие, Фреда выставила его перед собой:
– Во имя Господа нашего Иисуса Христа, сгинь!
– Ты поклялась мне, – сказал Один, – и потому твой бог тебе не поможет. Отдай ребенка!
Он забрал у нее мальчика. Фреда сползла на пол и обняла ноги аса.
– Зачем он тебе? – простонала она. – Зачем?
Странник ответил ей так:
– Судьба возвысит его и низвергнет. Распре между асами, етунами и новыми богами пока не видно конца. Тирфинг по-прежнему блистает на шахматной доске мира. Тор сломал его, чтобы он не перерубил корней Иггдрасиля. Я передал его Скафлоку, ибо великан Болверк, который только и мог выковать его заново, не внял бы просьбе ни аса, ни эльфа. Меч нужен, чтобы отогнать троллей, которых тайно поддерживал Утгард-Локи; иначе Альвхейм оказался бы завоеванным приятелями тех, кто враждует с богами. Но Скафлок жаждет истребить всех троллей до последнего, а этого етуны не допустят, они вмешаются в битву, и нам придется выступить против них и навлечь на себя погибель. Поэтому Скафлок должен пасть, а его дитя, которое я забираю, получит однажды клинок и исполнит то, что суждено.
– Скафлок умрет? – прошептала Фреда. – Он?.. О нет, нет!
– Для чего ему жить? – холодно спросил Один. – Если ты последуешь за ним в Эльфхьюк и восстановишь то, что было разрушено у кургана, он с радостью отложит меч. Тогда смерть его будет не нужна. А так он обречен. Клинок убьет его.
Запахнувшись в плащ, Дикий Охотник вышел из каморки. Протрубив в рог, он вскочил на коня и, сопровождаемый яростным лаем, помчался прочь. Вскоре установилась тишина, которую нарушали лишь завывания ветра, рокот прибоя да плач Фреды.
Глава 27
Стоя на верху самой высокой башни Эльфхьюка, Вальгард наблюдал, как подтягиваются к замку отряды эльфов. Скрестив руки на груди, он возвышался над троллями, неколебимый как скала; лицо его казалось вырезанным из камня, живыми были только глаза. Берсерка окружали уцелевшие вожди. Многие из них были ранены. Усталые, понурые, они со страхом глядели на победоносное войско Альвхейма.
Справа от Вальгарда нежилась в лучах луны, что проникали внутрь сквозь незастекленное окно, прекрасная Лия. Ветер трепал ее длинные серебристые волосы. На губах эльфийки играла улыбка, глаза напоминали своей голубизной о вешних сумерках.
Эльфы разбивали лагерь. Слышалось бряцанье оружия и доспехов, звонко пели луры, подковы коней цокали по стылой земле. Лунный свет отражался
По холмам раскатился гром. Вдалеке показалась сиявшая, словно солнце, боевая колесница. Она быстро приближалась, и скоро стали видны острые клинки на ступицах ее колес. Ее влекли четыре громадных белых коня; они встряхивали на бегу своими шелковистыми гривами, пар вырывался из их ноздрей. Взгляды всех приковывал к себе тот, кто стоял с копьем позади возницы. Темные кудри обрамляли суровое, исполненное величия лицо с горящими глазами.
– Луг Длинная Рука, – пробормотал кто-то с запинкой. – Он ведет на нас Туата Де Данаан, он косит нас, как спелую пшеницу. Воронье Скотланда попировало всласть на телах наших сородичей.
Вальгард промолчал.
К стенам Эльфхьюка подскакал Огненное Копье. На плечах его был алый плащ, из-под которого виднелась серебряная кольчуга. Он насмешливо улыбался, пика его, мнилось, вот-вот зацепит и сорвет с неба звезду.
– Это вождь английских эльфов, – произнес тролль рядом с берсерком. – Их стрелы настигают нас всюду. Они возникают из мрака и сеют среди нас ужас и смерть.
Вальгард будто не слышал.
В бухте, на берегу которой чернели остовы сожженных тролльих ладей, покачивались на волнах корабли эльфов.
– Ими командует Флам с Оркнеев, – буркнул третий тролль. – Мананнан Мак Лер потопил все наши суда, кроме одного, что принесло вести о набегах на Тролльхейм.
Вальгард безмолвствовал.
Эльфы принялись устанавливать поблизости от воды шатер размерами больше всех остальных. К ним подъехал воин на огромном черном коне. Он воткнул в землю копье, на которое насажена была отрубленная голова Иллреде. Мертвец неотрывно глядел на башню.
– Это их предводитель по имени Скафлок Смертный. – Голос говорившего сорвался. – Никто не может устоять перед ним. Он гнал нас на север, как стадо баранов, и убивал, убивал. Его клинок рассекает камень и металл. Сдается мне, он не человек, а демон из преисподней.
Вальгард шевельнулся.
– Я знаю его, – проворчал берсерк. – Он падет от моей руки.
– Господин, ты не справишься с ним. Его меч…
– Заткнись! – Под свирепым взглядом Вальгарда тролли съежились, словно их хлестали кнутом. – Глупцы! Трусы! Тупицы! Если боитесь, ступайте к тому мяснику! Он не пощадит вас, но вы умрете легкой смертью. А я покончу с ним тут, в Эльфхьюке!
Потом он прибавил, уже спокойнее:
– Этот замок – последняя твердыня троллей в Британии. Мы не знаем, почему так вышло, что над всеми другими развеваются эльфийские знамена. Но нам известно, что в нашей крепости, которую еще никому не удалось взять штурмом, собралось множество воинов, и они превосходят числом тех, что толпятся под стенами. Эльфам не поможет ни храбрость, ни колдовство. Они могут уповать лишь на наше малодушие. – Он взмахнул топором, с которым теперь не расставался. – Ночью они станут лагерем. Пусть их! Если завтра они пойдут на приступ, мы отразим их натиск и погоним. Если же они замыслили осаду, то мы сами нападем на них, оставив ворота открытыми, чтобы в любой миг отступить.