Три сердца и три льва (Сборник)
Шрифт:
Вот он, виновник всех несчастий… Могло показаться, что устами Скафлока смеется меч Тирфинг. Вальгард, Вальгард, настал твой смертный час!
Скафлок пришпорил жеребца.
Ему почудилось, будто в небе промелькнул ястреб. По спине юноши пополз холодок. Он понял, что конец близок.
Вальгард с усмешкой поглядел на Скафлока, прижался к стене и взмахнул топором. Черный конь наскочил на него. Он вложил в удар всю свою силу. Топор раскроил жеребцу череп.
Конь с разбега врезался в стену. Скафлок вылетел из седла, извернулся и сумел приземлиться
Размахивая топором, Вальгард устремился к нему. Скафлок выполз за ворота, на залитый лунным светом склон, у подножия которого плескалось море. Правая рука его была сломана. Он отшвырнул в сторону щит и сжал клинок левой рукой. Из многочисленных царапин на его лице сочилась кровь.
Вальгард остановился в шаге от него.
– Многое кончится нынешней ночью, – проговорил берсерк, – и твоя жизнь тоже.
– Мы родились почти одновременно, – отозвался Скафлок. Кровь струйкой бежала из уголка его рта. – Значит, и умрем друг за другом. Уходя, я заберу с собой свою тень.
Зарычав, Вальгард обрушил на него топор. Скафлок подставил меч. Зазвенела сталь, и топор Братоубийца в сполохе искр развалился на куски.
Скафлок зашатался, но не упал; выпрямившись, он воздел клинок над головой. Вальгард, бормоча нечто нечленораздельное, двинулся на него с пустыми руками.
– Скафлок! Скафлок!
Пасынок Имрика обернулся. По дороге, в лохмотьях и в крови, брела, спотыкаясь, Фреда, его Фреда…
– Скафлок! – позвала она. – Любимый!..
Вальгард выхватил у противника меч и ударил сплеча. Потом издал торжествующий вопль.
– Я победил! – крикнул он. – Я покорю мир, я растопчу его! Собирайся, тьма!
Он взмахнул клинком. Тот выскользнул из его ладони и своей тяжестью поверг Вальгарда на землю. Острие пронзило шею берсерка. Он лежал, глядя на сверкающее лезвие у себя перед глазами, чувствуя, как капля за каплей покидает его тело жизнь. Он попробовал выдернуть меч, но лишь разрезал себе запястья.
Так ушел из жизни Вальгард Подменыш.
У Скафлока была рассечена грудь. Лицо его сделалось мертвенно-бледным, но, когда Фреда наклонилась над ним, он нашел в себе силы улыбнуться.
– Со мной покончено, милая, – прошептал он. – Не плачь, ты слишком красива, чтобы плакать. Забудь меня…
– Нет-нет, никогда! – Слезы ее были словно дождь вешним утром.
– Поцелуй меня на прощанье, – попросил он.
Фреда жадно прильнула к его холодеющим губам. Когда она оторвалась от них, Скафлок был мертв.
На морозной заре, перед самым рассветом, из замковых ворот вышли Имрик и Лия.
– Чего ради возиться с девчонкой? – Голос эльфийки был глухим и печальным. – Лучше уж отправить ее в преисподнюю. Это она убила Скафлока.
– Так ему было суждено, – ответил Имрик. – А помогая ей, мы оказываем услугу ему. Пускай мы, эльфы, не ведаем, что такое любовь, но мы всегда готовы доставить радость другу.
– Не ведаем любви? – пробормотала Лия еле слышно. – Ты мудр, Имрик, но мудрость твоя не
Она взглянула на Фреду. Та, сидя на стылой земле, укачивала на руках Скафлока, напевая ему колыбельную, которую не успела спеть своему сыну.
– Она счастливее меня, – сказала Лия.
Имрик, с умыслом или нет, неверно истолковал ее слова.
– Да, – кивнул он, – люди счастливее обитателей Волшебной страны и даже самих богов. Куда приятнее прочертить небо падающей звездой, чем влачить годы как вериги. – Он посмотрел на клинок, что по-прежнему торчал в горле берсерка. – Мне кажется, наша пора проходит. Наступит день, когда Волшебная страна исчезнет, когда король эльфов превратится в обыкновенного лесного духа, а боги покинут мир. Но хуже всего то, что мы бессмертны, а значит, обречены бессильно наблюдать за гибелью того, что нам так дорого.
Он приблизился к распростертому на снегу Вальгарду и велел рабам-карликам взять клинок.
– Мы выбросим его в море, – сказал он, – хотя, сдается мне, это бесполезно. Волю норн изменить нельзя. Меч причинит еще много зла.
Следом за карликами он взошел на ладью, и та легко заскользила по волнам. Мананнан Мак Лер забрал у Фреды тело Скафлока и повел девушку к своей колеснице, не доверяя никому заботу о погибшем товарище и его подруге. Лия дождалась на берегу возвращения Имрика. Рука об руку они прошли в ворота Эльфхьюка, и те закрылись за ними. Небо на востоке заалело в первых лучах солнца.
Так заканчивается сага о Скафлоке Воспитаннике Эльфов.
Операция «Хаос»
Роберту Хайнлайну – первому, кто воплотил магию, – и его собственной рыжей Вирджинии
Эй вы, там!
Отзовитесь, если вы существуете!
Хотя, возможно, мы вас так и не обнаружим. Этот странный эксперимент – проверка дикой гипотезы. Но, помимо всего, это наш долг.
Я лежу, скованный сном. Лишь наполовину сознаю существование моего мира. Меня избрали, чтобы послать призыв через потоки времени, потому что то, что случилось со мной много лет назад, оставило заметные следы на моей заурядной натуре и потому что содержащие послание мысли имеют большие шансы войти в резонанс с вашими, если будут посланы мною.
Возможность неудачи велика. Моя заурядность полностью взяла верх над крошечным остатком маны, курящейся во мне, как слабый дымок. И в любом случае весьма неприятно, что я излучаю мысль в пустоту. Но видимо, это так.
То, что время имеет больше одного измерения, – идея, скорее всего, чисто философская. Трудно поверить, что могут одновременно существовать различные вселенные, совершенно чуждые нам или такие похожие, что и отличить невозможно.
(…Почему во сне я разговариваю на этом языке? Это не моя привычная речь. Препараты вызвали странное состояние. Проклятье! Когда завтра проснусь, я буду собой и не только собой. Но сейчас и всю ночь я – это я…)