Три желания, или дневник Варвары Лгуновой

Рауэр Регина

Провернув голову, смотрю на Дэна. Он еще спит, светлые в лучах солнца волосы взъерошены, а на лице истинное выражение одухотворенности. Я рассматриваю его и ловлю себя на том, что улыбаюсь и думаю о ночи.

Как сказал Дэн, остановившись в паре метрах от вершины скалы, мы приехали любоваться красотами.

— В первом часу ночи? — скептически осведомилась я, пытаясь разглядеть «красоты» в свете фар и полной луны.

Нет, луна, конечно, хорошо светила и даже была круглой и желтенькой, как солнце, но до солнышка ей все ж далеко.

— А

звезды? — смутить некоторых невозможно. — Ты когда последний раз на звезды смотрела?

— Да не так давно, с Ником, — ответила искренне и машинально, остановившись на самом краю и завороженно разглядывая реку в лунном свете, которая почти в круговую огибала скалу.

— С кем? — подозрительно вкрадчиво переспросил Дэн, щекоча дыханием затылок и обхватывая талию руками.

Ответить я не успела, меня уже несли обратно к машине, чтобы усадить на капот и бесцеремонно вклиниться между моих разведенных ног.

И… все.

Дальше было любование совсем другими красотами.

— Что, размышляешь за что тебе досталось такое счастье как я? — Дэн открывает глаза неожиданно и ухмыляется порочно и с намеком.

— Предполагаю, что за грехи прошлой жизни одарили самым скромным счастьем, — я фыркаю и целую его в нос, — лучше скажи, где моя футболка?

Мое счастье растерянно морщит нос и признается, что где-то там.

Возможно, в кустах.

Я лишь вздыхаю и щедро одолженную футболку надеваю.

— Мне так даже больше нравится, — выносит вердикт Дэн, обходя меня по кругу, как новогоднюю ель, — и шорты можешь не надевать.

Нижнее белье тоже и тогда, по его словам, будет совсем идеально.

— То есть ты не против, если я в таком виде мимо Ромки в дом пойду? — уточняю невинно.

Дэн, судя по моментально сползшей ухмылки и блеснувшим глазам, категорически против.

Домой мы приезжаем только в начале десятого.

Приезжаем как раз в тот момент, когда Мила обнимает Ба и направляется к Ромкиной машине. Сам Ромыч уже за рулем.

Под ругань Дэна я выпрыгиваю почти на ходу и бегу к ней.

— Милка, что случилось?

Я вглядываюсь в ее бледное, серьезное лицо и пугаюсь еще больше.

— Мне из приемки позвонили, — как-то растерянно отвечает она, — попросили подъехать. Зачем я не расслышала, связь сама знаешь.

Милка косится на Ба, и я понимаю, что расслышала, но при Анне Николаевне не расскажет, поэтому я только киваю и улыбаюсь через силу.

— Удачи, — шепчу, обнимая.

А Ромка, высунувшись из окна, обещает Анне Николаевне быть аккуратным и в магазин заехать. И про банки они помнят и как доедут позвонят. И что-то еще, я уже не слушаю — иду в дом и кабинет-библиотеку, где стоит компьютер.

Один на всех, ибо мы, решив отдохнуть от цивилизации, ноуты брать не стали, поэтому смотреть ежедневные рейтинги поступающих мы с Милой бегали к нему.

Вчера мне было не до этого, а сейчас я первый раз захожу сначала не на свой сайт,

а Милкин и открываю ее списки и контрольные цифры приема.

У Милки достаточно нормальный балл — 267, но на бюджете всего пять мест и на вчерашний день она была уже семнадцатая.

До обеда я нахожу тысячи и одно дело.

Читаю «Невыносимую легкость бытия», забываю имя героя на третьей страницы и на этом мое чтение заканчивается, потом собираю на пару с Дэном огурцы для очередных заготовок, под руководством Анна Николаевны перебираю уже высушенные травы и узнаю, что ромашка бывает не только аптечной, но еще и пахучей, обнаруживаю еще минимум пять названий ромашки пахучей и…

Дэн первым не выдерживает нашего с Анной Николаевной взвинченного состояния, которое грозится вырваться наружу, ибо тысяча и одно дело уже сделано.

И осталось разве что вымыть весь дом на второй раз.

Пожалуй, я даже готова подорваться за ведром и тряпкой, но Дэн перевешивается через перила веранды, где мы сидим, и громко объявляет:

— Дамы, я обнаружил мангал. Как вам идея на счет шашлыков вечером?

Нам идея нравится.

— Только мяса нет, — тут же обеспокоенно добавляет Анна Николаевна, — и маринад…

Но Дэн трясет ключами от машины, уверяет, что no problem, и везет нас в гипермаркет, где мы бродим еще часа три.

— Спасибо, — обнимая его сзади, шепчу едва слышно.

Спасибо за очередное дело, на котором можно сосредоточиться и на которое можно переключить Анну Николаевну.

Спасибо за саму Ба, которая сейчас увлеченно выбирает крышки для банок, а перед этим она не менее увлеченно и азартно торговалась в мясном отделе и умудрилась выбить скидку, узнав о которой мы под ее снисходительным взглядом подобрали челюсть и огляделись, убеждаясь, что не на рынки находимся.

— Она невероятная женщина, — тоже шепотом отвечает Дэн, он понимает без слов, — ее мужик из мясного отдела пригласил на свидание, а вон тот дедок с тросточкой уже минут десять трется рядом и заинтересованно поглядывает на Ба.

Мне украдкой показывают импозантного деда за 70+ в костюме и с представительной тростью.

— А он ничего так, — оглядев потенциального воздыхателя, выношу вердикт.

Дэн возмущенно фыркает и, обернувшись, вскидывает брови:

— Мне начинать ревновать?

— Ты, конечно, можешь, но… — я наигранно печально вздыхаю и быстро его целую, прежде чем закончить, — мне его все равно не покорить. Анна Николаевна вне конкуренции.

Мы смеемся, и Ба вспоминает о нашем присутствии и о том, что мы еще не купили на вечер вино, а учитывая, что куплена говядина, то вино нужно красное.

— С высоким содержанием танинов, молодежь, — громко командует нам Анна Николаевна, не забывая кинуть кокетливый взгляд на деда с тросточкой, мимо которого мы проходим, — а учитывая, что для божоле еще не время, то нам подойдет итальянское бордо или чилийское каберне.