Три желания, или дневник Варвары Лгуновой
Шрифт:
— А вдруг занято? — Милка повертела листок с номером в руках.
— Обижаешь, — Ник фыркнул, — для меня у него всегда найдется место.
Он говорит что-то еще, но меня отвлекает звонок.
Звонит Гордеев, с которым мы изредка переписывались. И неловкость я при этом испытывала кошмарную, поэтому я медлю, но все же отвечаю и слушаю минут двадцать страдания несчастного человека, у которого неожиданно уволился секретарь — Катерина, ты ее видела — и который теперь вынужден искать замену, но
— Представляешь, последняя даже кофе сварить не в состоянии! — возмущается Гордеев.
— Кошмар, — я соглашаюсь.
— Варь… — Гордеев осекается и осторожно спрашивает, — у тебя все хорошо?
— Да, — я улыбаюсь, хотя он и не видит, — извини, мне надо идти.
До шести мы сидим у Ника, а в шесть я вызываю такси и снова отказываюсь от компании. Милка при этом отворачивается, а у Ника ходят желваки на скулах, и он хочет возразить, испепеляя меня взглядом.
Вот только не поможет, я выдерживаю его взгляд и отвечаю спокойно:
— Я позвоню.
Ухожу, чтобы уже через пару минут назвать адрес таксисту:
— Карла Маркса, шестнадцать.
В школе я ненавидела английский, а если точнее, то англичанку. До невообразимости ненавидела, каждый урок для меня был пыткой и в класс я заползала только со звонком, как на гильотину, и мечтала о том моменте, когда уйду. Сорок пять минут тянулись так, будто минута равна бесконечности.
И я считала, что этой мой личный ад.
Вот только ошиблась.
Ад — это двухэтажное здание, недалеко от центра. Старый особняк девятнадцатого века с колоннами и выщербленным крыльцом.
Вывесок никаких нет, только старая выцветшая табличка у самого фронтона.
Карла Маркса, шестнадцать — тихая улочка с липами вдоль тротуар. Здесь находится клуб альпинистов и скалолазов.
— Варя! — худенькая и невысокая брюнетка кидается ко мне почти от самых дверей.
У нее зареванное лицо и опухшие глаза. Джинсы и футболка те же, что и вчера. И волосы собраны в тот же самый пучок.
Это Олеся — девушка Влада, того самого, что был с Дэном и пропал с ним. И на связь тоже еще не вышел.
И я напоминаю, что зареванной она была и вчера, и позавчера и что мне бы позвонили, но все равно я сначала втягиваю едва слышно воздух и игнорирую противный звон в голове, а только потом спрашиваю:
— Информация?
У Олеси губы начинают дрожать еще сильнее, но головой она мотает отрицательно, и я выдыхаю, тоже едва слышно.
— Не-е-ет, но я так больше не могу! Уже больше двух суток прошло… И с каждым часом вероятность все меньше, а вдруг они уже…
— Они живы, — я скриплю и не узнаю свой голос.
И Олесю пытаюсь отодвинуть и пройти. Мне нужна не она, но Олеся цепляется за руку и шепчет, шепчет…
Торонг-Ла — перевал и высшая
Мне хочется ее ударить, завизжать, затопать ногами. Хоть что, лишь бы она заткнулась.
— Они живы, — отчеканиваю стальным голосом и руку вырываю.
Ухожу, почти убегаю, уже без цели, только подальше от нее.
Ненавижу…
— Варя?
Меня хватают за локоть и заставляют остановиться. Сначала моргаю, потом фокусирую взгляд и выдыхаю:
— Григ…
Он-то мне и нужен был.
Григ — руководитель клуба, альпинист, горный гид, за плечами которого пять восхождений на Эверест и девять из четырнадцати восьмитысячников. Меня к нему за ручку привел Ник, что примчался почти одновременно с Ромкой, и представил, впихивая слова между разговорами Грига по трем разрывающимся от звонков телефонам:
— Григ, Варя — невеста Шаха.
Григ взглянул мельком, кивнул и указал подбородком на диван. Сам же ушел, попросив подождать. Ника уехал спустя три часа, что-то случилось в клубе.
А я на диване просидела до пяти утра, а в пять вернулся уставший как собака Григ, удивленно хмыкнул при виде меня и, объявив, что ничего еще неизвестно, посоветовал:
— Шла б ты домой, девочка.
Кивнула, но не встала, потому что сообразить, что от меня требуется и как вообще встать, оказалось трудно…
— Ты куда несешься? — Григ спрашивает удивленно.
— Вы еще не звонили, списки обновились?
— Как раз иду.
Я увязываюсь с ним и на почти родном диване сижу на самом краю и с идеально прямой спиной.
Жду.
Григ хмурится, быстро пробегает список взглядом, поднимает глаза и отрицательно мотает головой.
А я выдыхаю и только тут понимаю, что даже не дышала.
— Нашли пятерых, два портера и три француза. Они в госпитале. Еще десять погибшие, все иностранцы.
И да, я уже знаю, что до сих пор не нашли сорок семь человек. Из России было только девять, из нашего города — пять.
Сейчас, значит, осталось тридцать два человека.
И Дэн среди них.
Живой.
16 августа
Я снова встаю в восемь.
Душ, завтрак, наряд, прическа, макияж.
Сегодня босоножки и брюки очень темно-бирюзового цвета, яркий фиолетовый топ и не менее яркий оранжевый удлиненный пиджак.
Помада фиолетовая в тон топу, а волосы — мелкое гофре у корней и высокий хвост.