Три желания женщины-мечты
Шрифт:
— Если я до ее возраста доживу, в чем сильно сомневаюсь, тоже все подряд лопать и пить буду, — хмыкнул Платонов. — Когда к ста годам подкатывает, уже все по барабану, наверное.
— Елизавета Гавриловна обожает фуа-гра, — продолжала я, — и заботливая Элла приготовила для нее вкусные сэндвичи, а чтобы они не засохли, завернула их в фольгу и убрала в холодильник. Олег, собираясь на работу, решил прихватить что-нибудь пожевать и взял сверток. Но сэндвичи оказались с Ивановой смертью. Режиссер сразу их не съел, оставил в кабинете, а туда влезли подростки…
— Дальше не надо, — остановил меня Андрей. — Итак, на основании твоего рассказа можно сделать два вывода. Олег решил с помощью Ивановой смерти
— Что за бред? — закричала я. — У него нет и намека на депрессию. Он сейчас на коне, снимает свой первый сериал и ходит по дому гоголем, на мать с женой покрикивает и страшно переживает, что пресса пока на гениального творца внимания не обращает. Версия о желании Олега совершить суицид тупее всех тупых.
— Ладно, — не стал спорить Андрей, — значит, убить хотели бабку.
Я подскочила на скамейке.
— С ума сошел?
Платонов смял пустой пакет из-под пирожков.
— Я буду задавать вопросы, а ты отвечай только «да» или «нет». Старуха не заходит на кухню?
— Да! То есть нет. В смысле да. — Я запуталась и пустилась в пояснения: — Елизавета Гавриловна не готовит еду, не моет посуду, не шарит в холодильнике, просто говорит: «Хочу сыра». И ей с поклоном его подают.
— Значит, бабулька сама паштет на хлеб не намазывала?
— Ты меня вообще не слушаешь? — разозлилась я. — Четко сказала: сэндвичи делала Элла. Элла!
— О’кей, не нервничай. В фольгу их завернула невестка?
— Да.
— Старуха спустилась в столовую, когда ее завтрак уже был в холодильнике?
— Да. Более того, Олег успел спереть сверток, поэтому Елизавета устроила разбор полетов. Элла бросилась звонить мужу, хотела забрать у него сэндвичи…
— Стоп! — скомандовал Платонов. — И когда же бабулька в фуа-гра Иванову смерть натрясла? Бутеры приготовила и убрала Элла, с полки их Олег забрал до того, как старуха спустилась. Если в них была отрава, то логично предположить, что она предназначалась Елизавете Гавриловне.
Я заморгала:
— Ну… может, Элла выходила из кухни… в чулан, например… или пошла не знаю куда… А Елизавета Гавриловна в это время…
— Тайком, на цыпочках спустилась на первый этаж и всыпала в свой собственный завтрак отраву? — Андрей засмеялся. — Откуда бабка могла знать, что сверток именно Олег возьмет? Вдруг его Виктор прихватит, Нина Анатольевна или ты… Или ей все равно, кого на тот свет отправить?
— Я не захожу на кухню, и у меня нет привычки без спроса шарить в хозяйских припасах, — пробормотала я. — В отведенной мне комнате есть чайник, холодильник, шкафчик с посудой. Если нет желания сидеть с хозяевами в столовой, я могу купить в городе любую еду и слопать ее в одиночестве. Геннадий Петрович так же поступал.
Андрей стряхнул с брюк крошки.
— Либо Элла замыслила свести старуху в могилу, либо в бутербродах ничего ядовитого не было, мальчик отравился супом, которым его в гостях попотчевали. Сейчас же велю Женьке заняться трупом подростка…
— Угу, — пробормотала я, пытаясь сложить вместе куски пазла.
Элла повезла на «Кинофабрику» папку со сценарием, обнаружив, что муж забыл ее в прихожей. Такую розовую в зеленую клеточку… Кто еще о папочке, кроме невестки Нины, говорил? Почему это кажется мне важным?
— Слушай, а как ты догадалась, что тайник в часах? — с запозданием удивился Андрей, названивавший помощнику.
Я выбросила из головы мысли о папке режиссера.
— Попугай подсказал.
— Кто? — не понял Платонов.
Я рассказала приятелю о Боне и о том, как ударившись спиной о полочку в ванной, случайно нашла ключ-ложку.
— Вилка, ты — мозг! — восхитился Андрей.
— Когда тайник открывался, раздался очень характерный звук, — пояснила я. — Мне вспомнилось, что Боня его
Платонов прищурился:
— Никто не знал о тайнике, кроме попки. А его отдали кондитерше. Почему?
Я поерзала на жесткой скамейке.
— Рассказывала тебе, как Нина Анатольевна, придя к Ларисе, чтобы заказать пирожные на поминки мужа, впала в истерику, разбила в кондитерской окно. На следующий день Элла наняла стекольщика, притащила клетку с Боней, извинилась, а потом сказала: «Это любимая птичка свекра, пусть она у вас теперь живет. На память о дружбе с Геннадием Петровичем». Лариса была тронута таким проявлением внимания, сразу простила Нину Анатольевну. Но когда во время моей совместной с Николаевыми трапезы зашла речь о птичке, выяснилась маленькая деталь. Оказывается, попугай редко сидел в клетке, он летал по комнатам профессора и какал где хотел. Хозяйке приходилось постоянно мыть полы, оттирать мебель, стирать занавески, чистить люстру. Пока профессор был жив, его любимой птице все позволялось, но едва он умер, Нина «арестовала» хулигана, и тот, не приученный к неволе, начал истошно орать. Его выпустили, Боня стал безобразничать пуще прежнего. От него решили избавиться. Но куда его деть? Выгнать любимца покойного мужа на улицу вдове не позволяла совесть. И она отослала клетку с дебоширом Ларисе, убив двух зайцев: вроде извинилась таким образом за свою истерику, а заодно сплавила наглеца из дома. Лариса полюбила Боню, он у нее свободно по кондитерской планирует.
— И гадит на пирожки, — резюмировал Андрей. — Ты закрыла тайник?
— Конечно, — кивнула я.
— И звуки повторились в обратном порядке?
— Нет, — после некоторого раздумья ответила я. — Сейчас вспомню… сначала щелк-щелк — полка, потом слова «ложечка-корежечка», бом-бом — часы, шшш — ящик. Назад было так: шшш-шшш-чпок. Боня эту серию тоже воспроизводил.
— Вроде ты говорила, что он еще кое-что произносил? — спросил Андрей.
Я кивнула:
— Да, у меня есть запись разговора с Ларисой. Когда она начала рассказ про истерику Нины, я незаметно включила в кармане диктофон.
— Ты не мозг, ты супермозг! — восхитился Платонов. — Можешь найти место, где попугай произносит звуки?
— Легко, — пообещала я и полезла в сумку.
— Боня сначала выдал, как открыть захоронку, — констатировал Платонов, прослушав запись, — потом воспроизвел ее закрытие: шшш-шшш — ящик задвинулся, чпок — захлопнулся. Но когда ты стала прощаться с Ларисой, попугай разразился другими звуками: дзынь-дзынь-трык-трык-кхе-кхе. Это что было?
— Не знаю, — растерялась я. — Совсем про эту серию звуков забыла, я про выступление попугая вспомнила, только увидев, что хранится в полке, когда сама произнесла «ложечка-корежечка».