Трибунал
Шрифт:
Это деловитый бортовой квол, или что тут у них, летящих, вместо кволов, принялся методично собирать статистику потерянных квантов, с каждой секундой всё более детализируя окружающую их плотную черноту.
Постепенно то, что казалось бесформенным облаком, обретало всё больше заострённых черт и стремительных обводов.
Со всех сторон их окружало Крыло.
— Улетели, значит, ага, щас.
Илиа Фейи смотрелся для летящего почти виновато.
— Меня самого вводили в заблуждение, ты же знаешь, человек Цзинь Цзиюнь.
— Ты мне голову-то
Санжэнь не поленился посчитать на пальцах знакомые силуэты. Да, всё верно.
— И это не считая конвенциональных крафтов — эсминцы, корветы, семь гвардейских кэрриеров, общего тоннажа примерно втрое больше того, что прибыло в своё время нас спасать. Большое Гнездо снова раскошелилось, как я вижу.
Посланник предпочитал помалкивать.
— Есть идеи, чего они все тут скучковались? Быть может, разыскивать следы Железной армады? Быть может, сразиться с ней на рейде, пока эта волна не захлестнула новые ни в чём не повинные миры? А, нет, погоди, все эти крафты явились сюда только лишь затем, чтобы гарантированно уничтожить то, что останется от флотов Адмиралтейства, когда обрушится Цепь! Я угадал?
— Я надеюсь, до этого не дойдёт, — едва слышно прошелестел вокорр. Естественные вокальные мешки летящих попросту неспособны были членораздельно издавать столь тихие звуки.
— И на том спасибо, — сразу же сбавил градус Цзинь Цзиюнь. В конце концов, эта странная птица до сих пор оставалась единственным голосом разума в стане летящих. — Делать-то чего теперь будем со всем этим?
— Планы не меняем. Действуем по-прежнему. А Крыло — это, быть может, и к лучшему.
— С чего бы?
— Кто-то это подкрепление сюда привёл через бездну войда.
— Ещё один соорн-инфарх?
— Вряд ли. Я бы куда больше рассчитывал на то, что из Большого Гнезда сюда добрались наши Хранители.
— Они же, согласно озвученной легенде, напрочь ослепли, как и наши, после нарушения Большого Цикла. Или я что-то упустил.
— Всё верно. Но что-то же они видят. И вполне способны вести корабли сквозь пространство. И у меня бы гора с крылий свалилась, если бы это оказалось они.
— Ваши Хранители благоразумнее и более привержены к сенситивизму, чем Симах Нуари?
— Я бы на это не рассчитывал, человек Цзинь Цзиюнь, — резко добавил металла в голосе вокорр посланника. — Наши Хранители Вечности — создания весьма жёсткие и прагматичные. Если они увидят малейший шанс вернуть себе зрение, и на этом пути нужно будет перешагнуть через жизни всех артманов в Пероснежии — они сделают это, ничуть не задумываясь.
— И чего же тогда хорошего в их прибытии к нам, болезным?
— Хранители, в отличие от соорн-инфарха, наблюдают свои видения в динамике. Они гибче, они способны
— Возможности к очередному геноциду?
— Не только, не только. Впрочем, всё равно это только догадки.
— Хорошо, тогда вернёмся к этому твоему учителю соорн-инфарху…
Однако договорить ему не дали, в рубке раздался мелодичный щебет вызова.
Цзинь Цзиюнь и Илиа Фейи переглянулись. Ну, началось.
Массивная фигура соорн-инфарха послушно материализовалась в дальнем углу рубки, заполнив собой почти весь объём, обыкновенно занимаемый тактической гемисферой. Цзинь Цзиюнь успел позабыть, какой Симах Нуари огромный. В отличие от своего облезлого, потрёпанного жизнью аколита, бескрылого, бледного, елозящего на бипедальной опоре и почти лишённого пинн, этот представитель расы летящих ни в чём себе не отказывал, пребывая в полном здравии и традиционном для его никогда не покидавших Большое Гнездо сородичей виде.
Это была царственная, надменная птица отчего-то сегодня в иссиня-черном оперении, что сверлила тебя взглядом бездонных глаз, казалось, прожигая тебя им буквально насквозь.
Цзинь Цзиюнь к собственному неудовольствию почувствовал, как по его спине побежали омерзительные мурашки, за шиворот тоже предательски потекло. Рострум у этого парня был острым, как бритва.
Держись, санжэнь, некогда рассусоливать. Физиологические реакции оставим на потом. Сегодня будет решаться судьба твоей расы.
Впрочем, решаться она не торопилась. Точнее, не торопился соорн-инфарх, разглядывая обоих собравшихся с холодной отчуждённостью бесстрастного исследователя, которому попалась любопытная находка. Впрочем, любопытная не настолько, чтобы ею по-настоящему заинтересоваться.
— Я давал вам совет не возвращаться, посланник. Но мы с вами как будто ходим по кругу в наших переговорах.
Голос соорн-инфарха звучал так, будто воспроизводился не через вокорр, но лично самим летящим, только без тех паразитных свистов и пришепётываний, которые обыкновенно сопровождали неловкие попытки летящих воспроизводить звуки человеческой речи. С другой стороны, с чего бы ему вообще стараться говорить на линия, языке матерей? Умудрённая тысячелетиями птица наверняка владеет десятком человеческих наречий, но обращался он всё-таки к своему аколиту. Или же нет.
Только тут до Цзинь Цзиюня дошло. Соорн-инфарх молчал. К ним обращался непосредственно сырой мыслепоток Симаха Нуари. Значит, этот разговор всё-таки настолько для него важен, что он решил свести любое возможное недопонимание к минимуму. Хороший знак.
— С тех пор многое изменилось, учитель.
Илиа Фейи с этими словами опустил платформу бипедальной опоры на палубу и распростёрся там ниц в самой возможной из раболепных поз, так что Цзинь Цзиюню даже сделалось неловко за посланника. Сам он остался стоять прямо, надеясь лишь, что пятна пота на его одежде не будут заметны соорн-инфарху.