Тридцать три несчастья
Шрифт:
— А-а, ну тогда ты продул, Хэммерсмит. Я отослала свою полтора часа назад. И ее уже напечатали. Что, съел? — я показала ему язык.
Сэм фыркнул. Рэд надулся и залпом допил виски из своего стакана.
— Может, нальешь и мне, Сэм? — спросила я, — у меня сегодня был напряженный день.
— Не сомневаюсь, — кивнул он, — налью, конечно, только удовлетвори наше любопытство. Говорят, что тебя всю изрешетили пулями, не оставив живого места.
— Кое-что оставили, — фыркнула я.
— Но тебя ранили, это верно?
— Разве ты не заметил, меня принесли сюда на носилках? — я выхватила у него из рук стакан и сама наполнила его, — чушь все это. Меня ранили в руку, а не в ногу.
Все хором вздохнули, глядя на меня, так, словно я вот-вот развалюсь.
— Легкая царапина, — я махнула рукой, — кто сказал вам о ранении? Ты, Хэммерсмит?
— Ну, я, — признал он, — а что, нельзя? Это ведь правда.
— Правда-то правда, но, кажется, ты сильно преувеличил. Нельзя выдавать желаемое за действительность.
Добровольные слушатели снова радостно заржали. Я достала сигареты и прикурила.
— Язва, — припечатал Рэд.
— Нет, все-таки скажи, Тора, как тебе удалось найти этого маньяка? — настаивал Сэм, — полиция искала его в замке много раз и все безуспешно.
— Это произошло случайно.
— Это понятно. Но как? Или это журналистская тайна?
— Я его выследила.
— Обалдеть, — прокомментировал Сэм, в то время, как Рэд скрипел зубами.
— А мне ничего не сказала, — шипел он сквозь зубы, — а ведь обещала. Ну и штучка ты, Дэннингс.
— Никогда не верь репортерам, — заметил молчавший до сего момента Питер, — они думают только о своей статье и сенсации. Можно подумать, ты сам бы стал делиться материалом.
— Не стал бы, — признала я, — но так приятно найти лопуха. Подумал, что я — дура, да, Хэммерсмит? Что, обломилось?
Разозленный Рэд подскочил, послал меня, а заодно и всех остальных к черту и пробкой вылетел из бара, на ходу сшибив несколько стульев.
Сэм вздохнул и покачал головой.
— Нехорошо получилось, Тора. Можно было бы как-то помягче.
— Помягче ему жена постелет, — съязвила я, допивая виски.
— Ты изменилась, — продолжал он, — раньше ты не была столь жесткой.
— Сэм, ты не понял? Он поступил бы со мной точно так же, если б ему посчастливилось что-то разнюхать.
Но все равно Сэм считал, что я поступила с беднягой нехорошо и его было сложно переубедить. Я не стала этого делать. Что поделать, такова жизнь. Нужно уметь кусаться.
Домой я вернулась поздно в легком подпитии. Впрочем, это было неудивительно, так как я завтракала столь давно, что даже забыла, что именно. А обедать мне не довелось. То же можно было сказать и об ужине. Поэтому, столь небольшая доза алкоголя и подействовала на меня сильнее, чем обычно.
Мама покачала головой, увидев меня на пороге.
— Сколько можно, Тора! Нельзя
— Вредно глотать гвозди, — отозвалась я и поспешно отступила на лестницу, опасаясь мести.
— Не дерзи, — предупредила меня родительница и добавила, — кстати, тебе письмо. Без почтового штемпеля. Кто-то просто сунул его в почтовый ящик.
— Да кто сейчас письма пишет? — удивилась я.
— Иди спать, — махнула рукой мама.
Я помахала ей рукой, что вполне сошло за «спокойной ночи» и отправилась наверх.
8 глава
На другой день, после двенадцати, когда я уже собирала вещи, мама крикнула мне снизу:
— Тора, спустись, к тебе пришли!
Я недолго гадала, кто бы это мог быть. В любом случае, мои догадки всегда попадали пальцем в небо. Кинув в сумку кипу вещей, я отправилась вниз. В гостиной сидел Харт, со скучающим видом изучая потолок. Услышав мои шаги, он обернулся.
— Какие люди! — воскликнула я, — что пришел?
— На тебя полюбоваться, — съязвил он, — нужно задать несколько вопросов. А если будешь грубить, то вызову в отделение в приказном порядке.
— Я не грубила, — пожав плечами, я села в кресло, — ну, задавай свои вопросы. Что, следствию не все ясно?
— Обычная рутина, — отмахнулся он, — миссис Дэйвис дала все необходимые показания. Но для порядка нужны еще и твои. Цени мою доброту, я пришел сюда потому, что ты ранена.
— А-а, — протянула я, — спасибо. Честно говоря, очень не хочется куда-то тащиться.
— Каким образом ты обнаружила миссис Дэйвис?
Вздохнув, я пояснила ему все, что было необходимо. На протяжение моего рассказа Харт кривился, но молчал. Видимо, ему не нравилось, что я оказалась столь сообразительна.
— Вообще-то, я должен был тебя задержать, — заключил он, — ты должна была немедленно сообщить об увиденном в полицию, а не строить из себя героиню. И почему не позвонила в тот же день, как привезла миссис Дэйвис к себе домой? Можешь не отвечать, знаю. Мерзкий у тебя характер, Дэннингс.
Ну вот, сделал, называется, вывод. Я хмыкнула.
— Судя по всему, этот парень был абсолютно невменяем. Крыша у него съехала капитально.
— А, ты видел гроб, — догадалась я.
— Какой гроб? — Харт приподнял брови.
Тут я прикусила язык, но было поздно. Он уже вцепился в это слово как клещ.
— Гроб? — переспросила я, чтобы протянуть время, — какой гроб?
— Ты сама сказала: «гроб».
Кляня себя за болтливость, я лихорадочно искала выход из положения.
— Ну, там стоял такой ящик длинный, очень похожий на гроб. Не видел?
— Где?
— Ну… там.
— Где «там»? — начал выходить из себя Харт.
— Внизу, в том подвале. Не заметил?
— Там не было никакого ящика, — твердо заявил он, — нечего выдумывать.