Тринадцатое дитя
Шрифт:
Я была слишком маленькой, чтобы обращать внимание на профессора Грэма или на его нотации. Я бы, наверно, так ничего и не узнала бы об этом, если бы не сын профессора - Уильям. Худой, с песочными волосами Уильям оказался копией своего отца и был всего на год младше нас с Ланом. Его мать была инвалидом, поэтому воспитанием мальчика занимался отец, и это означало больше правил, чем можно себе представить. Мы стали его первыми друзьями. Профессор Грэм не хотел, чтобы Уильям связывался с малообразованными детьми, а у других преподавателей колледжа не было детей нашего возраста.
Когда профессор Грэм
Уильям очень серьезно отнесся к своим обязанностям, хотя обычно он просто повторял как попугай слова своего отца. Он рассказывал об ответственности, которую накладывала магия, и о том, как важно правильно изучать ее. Он говорил об этом по любому поводу: обычно все начиналось тогда, когда Лан или Робби придумывали какой-нибудь розыгрыш, который ему не нравился.
Иногда я принимала его сторону. На самом деле было забавно смотреть, как Уильям читает Лану и Робби лекции, похожие на те, что мне рассказывали всю мою жизнь. К тому же мне было жаль его: Уильям целыми днями сидел в доме с профессором и больной матерью и ни с кем не играл, кроме нас.
Мы с братьями и сестрами очень быстро нашли здесь друзей. Хью, Ренни и Нэн были очень довольны старшей школой: здесь было гораздо больше ребят, чем на Хельванском побережье. Джеку было, если честно, все равно, а Элли и Робби все еще ходили в дневную школу вместе со мной и Ланом. Мы с Ланом были в одном классе: кроме нас, там училось еще девять человек. Они обожали нас, потому что мы были близнецами. И, конечно же, никто не знал, что Лан был седьмым сыном седьмого сына, а я - тринадцатым ребенком в семье. В первый же день в новой школе мне захотелось убежать, потому что я понимала, что рано или поздно все узнают, какая я на самом деле, но Лан бросился вперед и потащил меня за собой. И никто в тот день так и не спросил меня ни о моей семье, ни о порядке рождения.
Следующие три года мы с Ланом изучали основные науки: чтение, письмо, арифметику, историю и естествознание. Когда нам исполнилось девять лет и мы перешли в четвертый класс, нам начали преподавать теорию магии - так было принято во всех школах. Несмотря на это, мы кое-что знали о магии, так как мы жили в доме, где велись занятия для студентов колледжа. Мы просто не могли ничего не услышать, хотя из всех нас только Уильям получал дополнительные занятия. У профессора Грэма постоянно появлялись новые идеи о том, как следует обучать детей магии, и он был немного расстроен тем, что папа не горел желанием проводить над нами подобные эксперименты.
Первые выпускники колледжа на Северных Равнинах закончили обучение как раз перед нашим девятым днем рождения. Их было семнадцать человек, хотя поступало двадцать два. Вся наша семья должна была нарядиться и присутствовать на празднике, потому что шесть выпускников получали степень по магии, и у троих из них папа был руководителем. Я могла бы обойтись и без всей этой почетной церемонии. Все, что я помню, так это то, что официальная часть была долгой
После того как церемония закончилась, все стало гораздо веселее. Мы вместе со всеми вышли на лужайку, где на столах, накрытых белой скатертью, уже были торты и пунш. Здесь, кажется, собралось полгорода. Нас там почти никто не знал, поэтому при первой же возможности мы убежали от родителей и начали играть. Робби очень хорошо удавалось выпросить лишний кусок торта у женщин, которые подавали еду, и очень скоро он получил вдвое больше еды, чем все мы.
Я как раз возвращалась от стола, держа в руке третий кусок торта, и чувствовала себя очень смелой, когда кто-то позади меня сказал:
– Так-так, неужели это малышка Эфф? Кажется, я тебя видел несколько минут назад с тарелкой конфет в руках? Что случилось? Неужели кто-то из твоих братьев забрал их у тебя?
Я обернулась и увидела Генри Мастерса, одного из студентов и папиных учеников: он смотрел на меня и улыбался. Правда, сейчас, в своей черной накидке и плоской шляпе, которая отбрасывала тень на его карие глаза, он выглядел совсем по-другому. Но его улыбка была такой же, как и всегда.
Эта улыбка подбодрила меня, и я честно сказала:
– Робби заявил, что я не смогу взять еще один кусок торта так, чтобы меня не заметили. Ты же никому не скажешь?
– Никому, - серьезно сказал Генри.
– Клянусь.
– А, Генри!
– Профессор Грэм подошел к нам и положил руку Генри на плечо.
– Делишься советами с юной Франсин?
Профессор Грэм почему-то всегда называл меня полным именем, несмотря на то, что я его как-то очень вежливо попросила звать меня Эфф.
– На самом деле это она мне посоветовала кое-что, - сказал Генри и подмигнул мне.
– Она предлагает попробовать этот торт.
– Да, он очень вкусный, - произнес профессор Грэм, но по его отсутствующему тону было понятно, что он думает о чем-то другом.
– Итак, что теперь, молодой человек? Возвращаешься на Восток, чтобы продолжить обучение?
– Нет, сэр, - вежливо ответил Генри.
– Нет?
– переспросил профессор Грэм и нахмурился.
– Ты, конечно же, понимаешь, какое имя можешь себе сделать, с твоим-то талантом.
– Боюсь, я больше заинтересован в том, чтобы выплатить долг Сообществу Фермеров, - сказал Генри. Он говорил так, словно бы извинялся за что-то, но сам распрямил плечи, как человек, который готовится к бою.
Профессор нахмурился еще больше.
– Ты же не собираешься ехать с одной из тех сумасшедших групп, которые собираются основать поселение? Только подумай об этом, парень! Три года обучения по специальности в Новом Амстердаме или Вашингтоне, и ты сможешь отдать долг с двойными процентами!
– Сообществу Фермеров не нужны деньги, - вежливо ответил Генри, но в его голосе уже появилась нотка раздражения.
– Им нужны волшебники. Жители поселений и так постоянно сражаются со смертью. Если среди них не будет волшебников, которые будут удерживать дикую природу, они рано или поздно проиграют. Им нужны маги, и именно поэтому они заплатили за мое обучение в колледже.