Триумф поражения
Шрифт:
— С-спасибо! — сквозь зубы благодарит Татьяна, и Николай, стоящий снаружи, помогает ей выйти.
Открываю рот, чтобы задать вопрос, но Холодильник говорит первым:
— Ты завтракала?
— Я пила кофе, — сообщаю я. — И у меня есть печенька.
Только сейчас обнаруживаю, что до сих пор держу в левой руке имбирное печенье. Нервно откусываю от него кусочек.
— Поделишься? — хрипло спрашивает Холодильник.
Протягиваю левую руку, и он аккуратно берет в рот оставшийся кусочек печенья, обхватив губами и два моих пальца. Меня
— Этого недостаточно для завтрака, — улыбается мне Холодильник. — Хочешь блинчики с черничным вареньем?
И, не дожидаясь ответа, везет меня во французское кафе на набережную. На открытой веранде мы занимаем столик на двоих. Приветливая официантка приносит нам горячие маленькие блинчики и розеточки с черничным вареньем. — Кофе? Чай? Молоко? — спрашивает она, не отрывая восхищенного взгляда от Холодильника.
— Что будешь, любимая? — Холодильник кладет свои ладони на мои. — Здесь подают совершенно удивительный чай. Хочешь попробовать?
— Чем же он удивителен? — обращаюсь я к официантке с бейджем "Кристина" и усмехаюсь.
— Он исполняет желания! — смеется новая Кристина. — Это авторская смесь под названием "Исполнение желаний". Саша подбирал его лично.
Саша? Для этой Кристины он тоже Саша?
— Кристина работала в моем ресторане. Сейчас работает на Матвея, — улыбается мне Холодильник. — Так ты будешь загадывать желание?
— Буду, — отвечаю я. — У меня есть одно желание. Вернее, конечно, больше одного. Ваш чай сколько штук исполняет или всё зависит от объема выпитого?
Холодильник громко и заразительно смеется:
— От объема выпитого всегда многое зависит! Кристина, неси нам большой чайник.
— Что будешь загадывать? — хитро спрашивает Холодильник, когда чай уже разлит по чашкам.
— Нельзя рассказывать о своих желаниях! — поучительно говорю я. — Они тогда не сбудутся!
— Тогда и я не скажу, — по-детски отвечает мне он, делая большой глоток. — Всё! Я загадал!
Фыркаю, но тоже делаю глоток и закрываю глаза, проговаривая про себя желание. Когда открываю, встречаюсь с жарким, чувственным, ничем не прикрытым раскаленным взглядом. Вздрагиваю. Холодильник тоже на секунду закрывает глаза, а когда открывает, то смотрит уже спокойно и безмятежно.
— Загадала? — спрашивает он.
— Загадала, — подтверждаю я. — Буду ждать исполнения.
— А если бы рассказала, то я бы его исполнил немедленно, — сетует Холодильник.
Вот теперь надо сказать "Не сможешь!", но так ответ я сформулировать не могу, поэтому говорю:
— Не получится. Оно сложное для исполнения.
— Тем интереснее будет его исполнять! — подмигивает мне Холодильник, под столом своим коленом касаясь моего.
— И за звездой на небо, и за жемчужиной на дно, и за цветочком аленьким… — бормочу я, глядя, как поднимаются брови Холодильника. — Поговорим о Татьяне! — бодро меняю я тему и поджимаю ноги. — Откуда идея о тесте ДНК?
— Первое, что пришло
— Мне тоже не верилось, что мать может бросить ребенка, — начинаю я делиться мыслями. — Но так бывает… И матери бросают своих детей. Мы с ребятами посмотрели свадебные фотографии Татьяны и Михаила, видео. Они там такие счастливые, по-настоящему счастливые… Наверное, это потому, что они любили друг друга?
— Не наверное, — нежно утверждает Холодильник, — а точно. Любили.
Место, к которому прижимается нога Холодильника, горит, словно его натерли разогревающей мазью.
— Если Татьяна не мать Маши, а Михаил не ее отец, — говорю я, одновременно отодвигаясь вместе со стулом, — то кто ее родители? Может, ее удочерили и она из детского дома?
— Нет. Она внучка Кострова Кирилла Ивановича, — Холодильник усмехается, наблюдая за моей попыткой отодвинуться еще дальше. — Просто ее мать — это Светлана.
— Как?! — не верю я тому, что сказал Холодильник. — Светлане двадцать, а Маше почти пять!
— В этом и проблема, — Холодильник смотрит не на меня, а на мои губы. — Светлана родила ее в пятнадцать лет. Для его круга… для нашего круга это скандал серьезный. Кирилл Иванович скрыл это, как-то уговорив или заставив Татьяну и Михаила признать себя Машиными родителями.
— Но Татьяна хотела иметь своих детей? — подхватываю я. — И поэтому ушла, чтобы создать настоящую полноценную семью?
— У тебя, я вижу, в школе за сочинения тоже одни пятерки были? — дарит мне свою фирменную улыбку Холодильник. — Тут, к сожалению, всё сложнее. Татьяна сказать побоялась, но я всё выяснил еще пару недель назад. Давить на нее не стал — она запугана и без моего участия. И если с первой тайной она не справилась, то за вторую будет биться как львица.
— Вы расскажете мне? — невольно вырывается у меня.
— Вы?! — Холодильник хмурится и скрещивает руки на груди. — Я всё ждал, когда ты обратишься ко мне… Не доверяешь настолько, что не можешь называть по имени и на "ты"?
— Простите… прости, — краснея, оправдываюсь я. — Мне это совсем не просто…
— Как тогда я могу тебе доверить чужую тайну и для Татьяны, действительно, опасную? — Холодильник резко встает и подает мне руку. — Спустимся к воде?
Мы подходим к парапету и некоторое время молча смотрим на воду.
— Саша! Я не хотела тебя обидеть… — шепотом начинаю я, но договорить не успеваю. Холодильник прижимает меня к себе и утыкается подбородком в макушку.
— Если бы ты знала, как звучит мое имя, когда его произносишь ты, — говорит он.
— Как? — спрашиваю я, осторожно освобождаясь из объятий. Он не удерживает.
— Мне сразу кажется, что мы близки… очень близки, — отвечает Холодильник, убирая руки за спину.
Я не знаю, что ответить на эти слова, поэтому снова молчу, наблюдая за шустрой и наглой чайкой.