Триумф поражения
Шрифт:
— Заметила! — ехидничаю я. — Странный выбор цветка. Или вы осознаете свою роль в этом спектакле?
— Роль? — не понимает меня Холодильник.
— Вы знаете притчу о каллах? — с сомнением спрашиваю я мужчину.
— А есть такая притча? — мягко спрашивает он.
— Есть! Об африканской девушке из бедной семьи, которую насильно выдали замуж за старого вождя. Чтобы не отдать себя в ненавистные руки, девушка бросилась в костер, мечтая свести счеты с жизнью. Но боги сжалились над ней и превратили ее
— И поэтому каллы стали символом свадьбы и взаимной любви? — усмехается Холодильник. — Всегда считал, что в притчах и легендах нет логики. Зато знаю, что они и цветы жизни, и цветы смерти. Но я в этот символизм не верю. Я их выбрал за элегантность и красоту. Они мне напомнили вас.
Я подозрительно замираю, услышав настоящий комплимент.
— Дешевый трюк, — фыркаю я. — Мне не двадцать лет, чтобы на него покупаться.
— Жаль! — констатирует Холодильник. — Всё было бы намного проще. Не будем тратить время, переодевайтесь!
— Как вы себе это представляете? — стыдно, но я опять кричу. — Я ушла в одном платье, вы ушли за мной. А потом мы вернулись, а я уже в другом платье?
— Хороший план! — одобряет Холодильник. — Вас проводить до квартиры?
— Вы на учете у врача-психиатра не состоите? — ласково интересуюсь я.
— Нет, — пожимает плечами Холодильник. — Но верно иду в этом направлении.
Александр Юрьевич идет к дверям и открывает их, беся меня своим фирменным, приглашающим на выход жестом.
— Вы серьезно? — не верю я в происходящее.
— Более чем, — кивает Холодильник. — Вперед!
— Я не пойду! — протестую я, но почему-то писком. — И вы не заставите меня переодеться!
И через секунду оказываюсь прижатой к стене. Руки Холодильника смыкаются на моей шее, но не больно, а нежно.
— Нина Сергеевна! — губы Холодильника говорят прямо в мой рот. — На вашем месте я бы так не рисковал. Вы настойчиво вызываете во мне желание вас переодеть. Впрочем, я согласен.
Поцелуй начинается как легкое приглашение, за несколько секунд превращаясь в настоящее нападение. Когда я, по сложившейся традиции парализованная, начинаю это осознавать, поцелуи превращаются в настоящее сумасшествие, сильные, глубокие, болезненные.
— Саша! Ты у Нины Сергеевны? — голос Светланы из приемной отрывает меня от Холодильника, хотя мужчина пытается меня удержать и просит меня молчать, прижав к моим губам палец.
— Светлана! — радостно кричу я, в порыве вдохновения закусив его палец зубами.
Большие карие глаза Холодильника становятся бездонными и черными. Он не отрываясь смотрит на свой палец, а мне не хватает ума разжать зубы. Александр Юрьевич успевает опомниться первым и, осторожно проведя ладонью по моей щеке, с усилием отбирает палец.
Красивая, в модном белом кашемировом пальто,
— Саша! Я успела! Я успела хотя бы к концу вашего праздника! — приветливо махая мне рукой, в кабинет входит Светлана Кирилловна.
— Я вижу, — спокойно отвечает ей Холодильник, глаза которого по-прежнему отражают черную бездну.
— Потанцуем? — кокетничает Светлана, вцепившись в локоть жениха, почему-то перенесшего дату свадьбы.
— Ты знаешь, что я не люблю, — брюзжит Холодильник.
Пробираюсь к дверям.
— Вы куда?! — рявкает Холодильник. — Вы недослушали мое последнее распоряжение.
— Как раз дослушала, — уверяю я его. — И пошла выполнять.
Фиолетовую мини-юбку и черную атласную блузку с запахом я нахожу быстро. Желание выбесить Холодильник меня пугает, но не останавливает. Трачу время на переделку прически: распускаю волосы и тщательно их расчесываю.
Когда в новом наглом образе я спускаюсь в кафе, то вижу танцующих медленный танец Светлану и Холодильника. Рассеянный отрешенный взгляд Холодильника бродит по залу и останавливается на мне.
Фиолетовая юбка играет свою роль просто безупречно: расслабленная ладонь Холодильника на талии Светланы резко сжимается в кулак, лицо каменеет, подбородок становится еще квадратнее, глаза загораются бенгальскими огнями.
Димка усмехается, Костик потирает руки, Римма Викторовна охает и только Дарья Владиленовна по-матерински нежно смотрит на меня и на Александра Юрьевича и почти хлопает в ладоши.
Встречаюсь глазами с губами Холодильника, которые говорят одно слово, прекрасно читаемое даже издалека: "Убью!"
Глава 21. Фиолетовая юбка
Ревнивцы не нуждаются в поводе:
они часто ревнуют совсем не по поводу,
а потому что ревнивы.
Уильям Шекспир
— А он? А ты? А он? Да ладно! Вот фрукт! — короткие реплики моей подруги Ленки время от времени прерывают мой эмоциональный рассказ о вчерашнем празднике в агентстве.
Вечер праздничного дня мы проводим вместе: сидим на моей кухне и допиваем розовый брют, который не лез мне в рот вчера. А сегодня ничего — третий бокал заливается легко и бодро.
Вчерашний вечер стал для меня настоящим потрясением и новым уровнем наших странных, паранормальных отношений с Холодильником. Считав с уст Хозяина "Убью!", я криво улыбнулась (от страха), гордо выпрямилась (от злости) и плавно прошествовала (от безысходности) к своему столику, за которым сидела с Димкой и Костиком.
— Восхищен! — зубоскалит Димка, измеряя наглым взглядом длину моих ног и оценивающе присвистывая.
— Я предполагал, что они длинные и стройные, — задумчиво тянет удивленный Костик. — Но одно дело думать, другое — видеть! Я в ауте!