Триумф поражения
Шрифт:
Димка провожает нас на чердак, как член государственной комиссии космонавтов на космодром. Дурашливо крестит и даже целует меня в лоб.
Кодовый замок быстро открывается.
— Вот. Внутри предохранитель. Осторожно с ним. Не заденьте, а то дверь закроется, — пугает нас Димка.
Старый чердак заставлен коробками, чемоданами, сундуками. Настоящий антиквар сошел бы здесь с ума от вожделения. Хочется открыть все и посмотреть, что же там лежит. Вспоминаю, что последний раз я была здесь с отцом, когда мне
— Что ищем? — бодро спрашивает Генка. — Клад? Иконы? Золото?
— Кукол! — отвечаю я. — Мы ищем кукол моей прабабушки Райской Ольги Ждановны.
— А где они? — с сомнением разглядывает десятки коробок мой добровольный помощник.
— Я помню, что они в картонных коробках. Каждая отдельно. Точно не в сундуках и не в чемоданах. Возможно, даже подписаны, — мучительно вспоминаю я.
— Тогда вперед! — паясничает Гена. — Может, их позвать, и они отзовутся?
— Не пугай! — прошу я искренне. — Я их вообще-то не люблю. У меня куклофобия.
— Хорошо-хорошо, — успокаивает меня Генка. — Справа налево или слева направо?
— По часовой стрелке! — бодро командую я.
— Слушай, а они антикварные? Им по сколько лет? — любопытствует Гена.
— Антикварные. Антиквариатом принято называть все предметы искусства, созданные до Второй мировой войны. Куклы, в основном, фарфоровые. Из Китая, Франции и Германии.
Пыли много. Хорошо, что мы надели маски. За час мы находим всех кукол. Справились бы быстрее, но так интересно разглядывать то, что мы обнаруживаем в разноцветных коробках!
Посуда с клеймом царского двора. Старинные платья и туфли. Много книг, журналов.
Первой куклой, найденной нами, становится немецкая девочка ростом аж семьдесят три сантиметра, в синей шубке и синей меховой шапочке.
Второй тоже немецкая рыжеволосая кукла Вероника в зеленом атласном платье, к которой прилагается маленькое деревянное кресло и плюшевая собачка.
Третьей становится изящная француженка Маргарита в длинном коричневом платье и кружевных панталонах. Черные волосы завиты в тугие локоны.
Номер четыре меня очаровывает и пугает одновременно. Это семидестипятисантиметровая немочка Розина в длинном белом одеянии, белом чепце с собственной ванной комнатой. Вот кто похож на привидение!
Всего кукол находится семь штук. Одна красивее другой. Я аж трясусь от возбуждения.
— Вроде все! — констатирую я. — Теперь надо осторожно перенести их в мой кабинет, и я буду вызывать специалиста, чтобы их освежить.
— Подожди! — Генка хватает меня за руку. — Ты обещала поговорить.
— Конечно, поговорим, — киваю я приятелю. — Не здесь же.
— Нет. Здесь! — вредничает Генка. — Там будет твой чокнутый начальник!
— Гена! — взываю я. — Здесь пыльно и неуютно. Я хочу на свет к людям!
— Нет! — настаивает Гена и… захлопывает
— Ты чего? — я даже стаскиваю маску. — Ты пьян?
— Я абсолютно, категорически трезв! — важно говорит Гена. — Ты теперь меня не отфутболишь, как всегда!
— Гена! Как мы будем выходить? — устало спрашиваю я, садясь на ближайший сундук.
— Позвонишь кому-нибудь, — беспечно пожимает плечами Гена.
— У меня нет телефона. Я его не брала, — чихаю я и снова надеваю маску.
— И у меня нет, — растерянно и испуганно говорит Генка, только сейчас поняв, что натворил. — Но тебя же будут искать.
— Кто?! — психую я. — Я Димку с эскизами отправила к Ленке и с набросками ролей в театральное училище к Эмме. Это часа на три.
— А остальные? Тебя же должны потерять? — возмущается Генка. Вот молодец! Смеет возмущаться!
— Я на больничном. Меня не должно быть на рабочем месте до завтра, — в бешенстве рычу я. — Гена, прости, но ты идиот!
— Вовсе нет! — сопротивляется мой незадачливый поклонник. — Я верю, что нас скоро спохватятся. Прекрасная возможность расставить все точки над "и"!
— Ставь свои точки! — дергаюсь я, вставая с сундука.
Эта фраза была ошибкой. Она заставляет Гену рвануться ко мне, будто мы играем в догонялки, и схватить меня, будто я уже проиграла.
— Ниночка! — ласково шепчет Генка, снимая с меня маску. — Я так тебя люблю. Мы обязательно должны быть вместе. Никто не будет ценить тебя так, как я!
— Почему никто? — обижаюсь я, тут же расстроившись. — У меня есть еще пара предложений.
— Как ты можешь сравнивать! — кричит Генка. — Меня и совершенно посторонних тебе мужчин?!
Пока я трачу время на осмысление того, что сказал Генка про посторонних мужчин, он меня сильно, крепко, больно целует.
В этот момент дверь на чердак распахивается, и в дверном проеме я краем глаза вижу две фигуры: Николая и Холодильника. Радостно мычу, отпихивая разошедшегося Генку, но это плохо получается. Помогает мне Николай, который сначала с заметным глазу усилием останавливает Холодильника, делающего шаг вперед, потом аккуратно отрывает Гену от меня, вежливо со мной поздоровавшись. Николай, обнимающий Гену, куда-то исчезает вместе с ношей.
В наступившей тишине раздается насмешливый голос Хозяина:
— Вы просто нимфоманка, госпожа Симонова-Райская!
— От такого же слышу! — огрызаюсь я.
— Вообще-то это женский диагноз! — утверждает мрачный Холодильник, осторожно осматриваясь по сторонам. — Зачем вы сюда залезли? И кто его пустил?
— Не залезли, а пришли. Искать нужные вещи для праздника Маши, — гордо сообщаю я, вздернув нос.
— Вы уверены, что Маше нужно это? — и Холодильник разводит руками, показывая на все пыльное помещение в принципе.