Триумф поражения
Шрифт:
— Кругом одни завистники! — громким шепотом говорит мне на ухо Матвей, придвинувшись поближе.
Слегка отшатываюсь, пугаясь такой близости и реакции на нее со стороны Холодильника. И реакция эта не заставляет себя ждать.
— У моего арт-директора ревнивый… молодой человек. Даже не начинай движение в эту сторону, — предостерегающе говорит Холодильник и развивает тему. — Болезненно ревнивый, неадекватный, легко выходящий из себя.
— Правда? — Матвей заглядывает мне в глаза насмешливо-сочувственно
— Невыносимо, — вдруг и я включаюсь в словесную игру двух старых друзей. Холодильник зря ее начал. Сейчас получит по полной программе! — Маниакальная подозрительность, не имеющая под собой никаких оснований. Тупая ревность без причины и без права ревновать.
— Без права ревновать? Интересно, — удивляется Матвей, внимательно глядя на меня. — Вы считаете, что ваш молодой человек не имеет права вас ревновать? Оригинальная теория… Вы за полное доверие в отношениях? Вы не считаете ревность признаком любви?
— А вы сторонник аксиомы "Бьет — значит, любит"? — нападаю я на Матвея.
— А он бьёт? — очень серьезно спрашивает меня Матвей с настоящим беспокойством в глазах.
— Нет, — честно шепчу я, но не сдаюсь. — Но это ничего не значит. Нельзя навязывать свободному человеку отношения, в которых второй не нуждается, более того, бежит от них, как от огня.
— Как же вы стали парой?! — поражается Матвей. — Если вы против ваших отношений? Пара по принуждению?
Открываю рот, чтобы ответить, но за меня отвечает серьезный и мрачный Холодильник:
— Нинин мужчина уверен, что ему нужна только она, — неторопливо объясняет он другу. — И сил отказаться от нее у него нет.
— Такой слабак? — въедливо спрашивает Матвей, став таким же мрачным и серьезным, как и Холодильник. — Силы удерживать девушку есть, а отказаться от нее сил нет? Занимательная история… Обычно так бывает, когда…
— Когда? — мне неприятна близость Матвея, который сидит рядом, меня напрягает прожигающий взгляд Холодильника, меня странно возбуждает этот нелепый разговор, который начал мой Хозяин и который он зачем-то поддерживает сейчас, всё глубже погружая в него своего друга.
— Когда любишь, — совершенно просто и коротко отвечает Матвей на мой сложный вопрос. — Или ошибочно думаешь, что любишь.
— Нинин мужчина совершенно уверен в своих чувствах, — вдруг говорит Холодильник, протягивая мне руку и помогая встать с дивана.
— Какой интересный экземпляр! — улыбается сероглазый Матвей. — И уверен в своих чувства. И не отпускает. И ревнует. Просто находка для сценаристов и писателей. Но вас, Нина, это напрягает?
— Меня это бесит! — откровенно и горячо говорю я. — Это не мой формат отношений.
— Тогда от них надо избавляться, —
— Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мои отношения с… Василием, — испуганно отступаю я, воспользовавшись, как и Холодильник сегодня, старой легендой.
— Василием? — разочарованно и растерянно переспрашивает огорченный Матвей. — А я было решил…
— Что же ты решил? — карий взгляд скрещивается с серым в безмолвном поединке.
— Что смогу спасти принцессу, — не сразу отвечает Матвей, тоже вставая. — Наказать злобного дракона… Василия.
Прости, дружок-паучок! Опять тобой прикрылись…
— Госпожа Симонова-Райская и сама сражается на равных с мужчинами. Ты не видел ее в бою, — усмехается Холодильник, прижав мой локоть к своему боку.
— Хотелось бы посмотреть, — Матвей смотрит на меня с любопытством и каким-то состраданием.
— Обойдешься, — шутливо говорит Холодильник, и мы проходим в гостиную.
Здесь накрыт обеденный стол на троих. Возле стола суетятся две женщины, молодая и пожилая, которые оборачиваются на нас с доброжелательными улыбками.
В доме есть люди! Почему же никто, кроме Матвея, не пришел мне на помощь?
Обед прекрасен, и мне неловко, что я ем с аппетитом. По-моему, после похищения несчастная девушка должна гордо голодать, но я хочу есть. Тем более, такого вкусного ростбифа я давно не ела. Ладно, не буду себя ругать, может, мне еще пешком отсюда до города добираться.
— Надолго приехал? — спрашивает Холодильник Матвея, забивая гвозди суровым взглядом.
— Думаю, на полгода, — откинувшись на спинку стула отвечает Матвей. — Могу перебраться в гостиницу, если стесняю. Вы со Светланой здесь живете?
Холодильник звереет. Нет, по его лицу этого почти не видно. Это я научилась определять его эмоции за пару секунд. Инстинкт самосохранения, знаете ли, как утверждают ученые, самый сильный из всех инстинктов. Его подавить может только один — инстинкт материнской любви. Любая другая любовь здесь бессильна.
Смотрю на Матвея и понимаю: он тоже всё видит, лучший друг как никак. Еще через пару секунд понимаю, что Матвей просто наслаждается эмоциями Александра Юрьевича, купается в них.
— Нет. Мы не живем здесь со Светланой, — сквозь зубы говорит Холодильник. — Мы вообще со Светланой не живем. Это неприлично.
Так! Со мной, значит, прилично было бы, а со Светланой нет…
— Почему? — ухмыляется Матвей. — Что за старорежимные и устаревшие представления? Когда ты в них уверовал? Раньше тебя ничто не смущало. Помнишь…