Триумф поражения
Шрифт:
— Он очень хорошо играет, — возражаю я. — Просто он не думал, что я играю лучше.
— Не думаю, — продолжает сомневаться Ленка. — Он всё и всегда просчитывает наперед. Он не мог не просчитать и свой проигрыш.
— Он и просчитал, — подтверждаю я. — Поэтому и поставил ограничитель.
— Какой ограничитель? — не понимает Ленка, далекая от игр на желание.
— В приличных компаниях в играх на желание обязательно учитываются личные ограничители: кто-то не выполняет пошлые желания с сексуальным подтекстом, кто-то желания, связанные со спортивными
— И как он тебя ограничил? — Ленка от любопытства приближает лицо к камере вплотную.
"Вашему желанию срок — два месяца. Потом я не остановлюсь", — читаю я.
— Круто! — взвизгивает Ленка. — Я обзавидовалась!
— Чему?! — не понимаю я. — Чему тут можно завидовать?
— Дура ты, Нинка! — устало пророчит Ленка. — Ты представляешь, каких усилий ему стоило такой долгий срок назначить, при его-то одержимости? Два месяца! Не дня, не недели!
— Честно говоря, — сознаюсь я проницательной подруге, — меня это тоже удивило, если не сказать больше.
— А о чем это говорит? — строго спрашивает Ленка.
— О чем? — тупо переспрашиваю я.
— О сильном чувстве! — радостно кричит Ленка. — Терпеть два месяца, когда хочется утащить в пещеру прямо сейчас! Он показывает тебе, что дает время привыкнуть к этой мысли. Хочет доказать глубину своих чувств. И свадьбу для этого же отложил. И не будет никакой свадьбы со Светланой! Он за это время придумает, что сделать.
— Он дал тебе взятку? — горько смеюсь я, слушая сказочную версию подруги. Конечно, версия красивая, но невероятная.
— Я открыла добровольный фан-клуб! — решительно провозглашает Ленка. — Прости, подруга дней моих суровых, но теперь я на его стороне. Шпионить не буду. Не продамся. Но и поддерживать твои происки против него тоже не стану!
Утром под дверью я не обнаруживаю Евгения. Нет личной охраны и в офисе. По сообщению Павлы Борисовны, Холодильник улетел в командировку. Куда-то заграницу. Она не знает, куда. Все дела оставил на нее.
Но что удивительно. Почти каждый день в агентство приходит… Светлана Кирилловна. Оказалось, что Холодильник поручил ей курировать один из наших благотворительных проектов. Светлана работает в кабинете Холодильника, изредка вызывая то меня, то Марину из рекламного отдела, то Римму Викторовну для передачи поручений.
Я вернулась к своей традиции: поздним вечером в пижаме или халате я спускаюсь в кресло Дарьи Владиленовны с "ужином балерины". Никто не появляется в холле, чтобы устроить очередную словесную битву или потянуть за пояс моего халата.
Вместе со свободой пришли скука и тоска. Первое время я оглядывалась, ожидая, что Холодильник всё-таки приставил ко мне хоть какого-нибудь соглядатая. Но никого не видела и не чувствовала.
Мы с Ленкой уже дважды сходили в ночной клуб, где танцевали до утра, отбивались от приставучих кавалеров,
Холодильник держал данное слово.
— Ты определись, что тебе надо! — смеется надо мной Ленка, с которой мы сидим в уличном кафе одним апрельским воскресеньем. — Ты сказала отвали — он отвалил!
— Понимаешь, — стараюсь честно объяснить свои ощущения, — во-первых, я неплохо изучила этого человека, он холодный только снаружи — внутри плазма, магма. Не в его характере ждать. Во-вторых, он должен отомстить. Чувствую левой пяткой!
— Не знаю, что там подсказывает тебе левая пятка, — снова смеется довольная Ленка. — Но, по-моему, ты просто скучаешь.
— Что?! — задыхаюсь я от возмущения. — Подруга называется!
— Я председатель фан-клуба! — важно напоминает Ленка. — Тебе его не хватает!
— Мне не хватает адреналина, — искренне соглашаюсь я. — Драки, драйва, криков. Но это быстро пройдет. Начинаю привыкать к спокойствию.
— Всё вернется! — предрекает провидица Ленка. — Еще снесет взрывной волной! Ты думаешь, почему он в агентстве не появляется? Чтобы тебя не видеть. Ему от твоего вида крышу сносит. С глаз долой! И Светлану к агентству прикрепил, чтобы тебе о себе напоминать. Ревность твою вызывает.
— Глупости! — возражаю я. — Я его от себя как раз к Светлане и отталкиваю постоянно.
Вечером иду в кресло и натыкаюсь на Дарью Владиленовну, сидящую в нем.
— Простите, Дарья Владиленовна! — улыбаюсь я старой женщине. — Я не думала, что так поздно здесь кто-то есть.
— Да. Обычно в это время я уже сплю. Рано ложусь и рано встаю. Но сегодня мне захотелось с вами поболтать, Ниночка! — мягко и ласково Дарья Владиленовна берет меня за руку.
Ставлю чашку с молоком на стол и сажусь прямо на ступеньку рядом с креслом.
— Вы знаете, моя дорогая, что я люблю вас с самого вашего рождения. Вы росли на моих глазах, — Дарья Владиленовна щурит голубые глаза. — И мне очень захотелось сказать вам, как я за вас рада. Такая любовь случается не у каждого. Это награда вам за то, что вы необыкновенный, чудесный человек.
— Награда? Любовь? — вглядываюсь я в знакомое с детства доброе лицо. — Вы обо мне?
— Конечно! — радуется женщина. — Посмотрите на меня, дорогая! Я когда-то, очень давно, отказалась от любви, потому что мне казалось, что я одна за двоих знаю, как всё должно быть. Как правильно. Как прилично. Как лучше и для меня, и для него.
— И что случилось? — осторожно спрашиваю я.
— Жизнь не дала мне второго шанса, — просто и спокойно отвечает на мой вопрос старая женщина.
— Вы считаете, что это мой шанс? — и я замираю, ожидая ее ответа.
— Странно, что так не считаете вы, — Дарья Владиленовна внимательно смотрит на меня своими умными глазами. — Я знаю, вы честны, щепетильны и откровенны. Хорошо представляю, какие противоречивые мысли ходят в вашей голове. Это прекрасно, что вы сомневаетесь и не хотите быть причиной несчастья другого человека. Но это не тот случай…