Триумф поражения
Шрифт:
— Это называется пригласил?! — кричу я еще громче, в надежде на то, что в доме есть люди. Должны быть.
— Шурка! Что происходит? — раздается незнакомый мужской голос и со второго этажа к нам спускается мужчина.
Он в джинсах и сером свитере, плотно облегающем спортивную фигуру. Ростом ниже Холодильника, но шире в плечах.
— Матвей? — я вижу, что Холодильник удивлен. — Ты здесь?
— Ты сам разрешил, если приеду неожиданно, — переводя взгляд с меня на "Шурку", растерянно
Холодильник кивает и молчит, о чем-то задумавшись.
— Здравствуйте, прелестная девушка! Вы и есть Светлана? Рад познакомиться. Я друг Шурки. Лучший и единственный, — радостно обращается ко мне брутальный блондин, потом оборачивается к Холодильнику, но подмигивает мне. — Любимчик судьбы ты, наглец Климов, одна краше другой. Я тоже хочу такую невесту! Уступи!
Глава 24. Карточный долг
Отчаяние — ерунда.
Я могу жить с отчаянием.
Надежда — вот чего я не выношу.
Джон Клиз
— Прекрати придуриваться и пугать моего арт-директора! — как-то устало говорит другу Холодильник. — Ты прекрасно знаешь, как выглядит Светлана.
— Эх! Такую шутку испортил! — снова подмигивая мне, говорит Матвей, откровенно и заинтересованно разглядывая меня, сидящую на диване в длинном черном демисезонном пальто с огромным капюшоном и в красных туфлях на шпильках. А что? Я ж на машине с Евгением была, поэтому и не стала надевать сапоги.
— Арт-директор? — переспрашивает недоверчиво Матвей. — Зачем тебе арт-директор? Ты расширил сферу бизнеса?
— Я получил в подарок отцовское агентство, — не сводя с меня тяжелого темного взгляда, отвечает другу Холодильник, и мне отчетливо кажется, что под словом "подарок" он имеет в виду совсем не агентство. — Это агентство занимается устройством праздников. Госпожа Симонова-Райская его арт-директор.
— Потрясающе! — восхищенно говорит Матвей, приближаясь ко мне и протягивая мне руку. — Матвей Сокольский. Тоже в некотором роде бизнесмен, но гораздо скромнее, чем ваш Александр. Простите…
— Нина, — угрюмо подсказываю я, подавая руку и еле-еле сдерживая желание надеть на голову капюшон.
— Что-то случилось, Нина? — обеспокоенно спрашивает меня Матвей, задержав мою руку в своей. — Шурка, простите, Александр Юрьевич — человек суровый, а начальничек — не приведи господи! Обижает вас, наверное?
— Нет. Не обижает, — твердо говорю я, сглотнув. — У нас с ним творческие споры.
— Но вы кричали! — не верит мне Матвей, поднимая меня с дивана. — Разрешите ваше пальто?
Он осторожно вынимает меня из моего пальто, бросив его всё тому же бесшумно появившемуся Евгению.
— Ого! — оценивающе вскрикивает он, рассматривая мое
— Мы уже вернулись, — рычит Холодильник, глядя на руки Матвея, держащие меня за локти.
Усмехнувшись, Матвей убирает руки.
— Значит, творческие споры? Жаль. Мне привиделось, что я вас спас, прекрасная принцесса. Как минимум, от злобного чудовища, — продолжает шутить Матвей.
"Злобное чудовище" делает взмах рукой, и снова появляется Евгений. Холодильник что-то быстро и отрывисто говорит ему, охранник кивает.
— Сейчас будем обедать, — командует Холодильник. — А то мы с Ниной… не успели даже начать.
— Я приглашен? — не сомневается Матвей и усаживает меня на диван. — Если это не Светлана, то я могу поухаживать за твоей гостьей?
Он по-хозяйски отправляется к бару и достает из него какую-то красивую бутылку с янтарной жидкостью.
— Аперитивчик! — радостно сообщает он, налив алкоголь в три маленьких бокала. — За знакомство!
— Спасибо, я не буду! — резко отказываюсь я, лихорадочно придумывая, как убраться отсюда поскорее без серьезных потерь.
— Тогда и мы не будем! — тут же покорно соглашается Матвей и обращается ко мне. — Очень хотелось бы познакомиться с вами поближе, Нина. Вам надо больше отдыхать. Работать на этого робота и не уставать зверски — невозможно. По себе знаю. Мы когда-то вместе начинали. Потом разделились, чтобы сохранить дружбу. И еще потому, что не поделили девушку.
— Девушку-то как раз и поделили, — недобро усмехается Холодильник.
— Фу! Какой грубиян! — безобидно смеется Матвей и садится на диван рядом со мной. — У Нины сложится о нас впечатление, как о каких-то распущенных извращенцах.
— Бывают скромные извращенцы? — философски спрашивает Холодильник. — У Нины Сергеевны есть своя теория по этому поводу.
— Интересно! Поделитесь? — широко улыбается мне Матвей. У него добрые серые глаза, которые улыбаются вместе с его губами.
— Ничего интересного, — тихо говорю я. — Я за честные, чистые, верные отношения.
— Так вам несказанно повезло, милая девушка! — Матвей широким жестом забрасывает за мою спину левую руку. — Я адепт такого же учения. Подтверди, друг!
— Подтверждаю, — теперь улыбается и Холодильник, пробивая мое сердце своей по-мальчишески наивной улыбкой. Вот как у него так получается? — Просто ревностный приверженец именно таких отношений.
— Но согласись, я тебя тогда спас! — хвастается Матвей, очевидно, напоминая о той самой девушке, которую они "разделили".
— Тебе приятно так думать, — парирует Холодильник. — И мне не хочется тебя разочаровывать. Думай, как привык.