Триумф поражения
Шрифт:
— Прости, Шурка! Сам понимаешь, карточный долг — вещь святая! У меня пошло время, — и Матвей направляется к выходу.
— Ты куда? — удивленно спрашивает Холодильник друга, ничего не понимая.
— Выполнять проигранное желание, друг мой! — паясничает Матвей. — У меня меньше десяти минут.
— Что вы ему загадали? — обращается ко мне Хозяин тоном человека, который предлагает осужденному на смерть назвать последнее желание.
— Не позднее, чем через… уже шесть минут он должен отвезти меня домой, —
Прежде чем прочесть, Холодильник твердо говорит мне:
— Я не буду стреляться, хотя в этом доме есть из чего. И с третьего этажа головой вниз тоже не прыгну.
— Как можно подозревать меня в такой кровожадности! Желаю вам умереть своей смертью и в свой час, не более! Мое желание проще, но очень сокровенное. Помните о святости карточного долга! — пафосно говорю я, видя, как охает и прикрывает ладошкой рот шокированная Светлана. Да, бедная, сегодня просто вечер откровений…
Холодильник читает мое желание и угрюмо усмехается.
— Вы не оригинальны! Вы еще ручку в руки не взяли, а я знал, что вы там напишете. Для арт-директора вы не очень-то креативны!
— Для арт-директора, может быть, — не споря, соглашаюсь я. — А для Нины Симоновой-Райской главное — постоянство, основанное на жизненных принципах.
— Карета подана, ваша светлость! — Матвей стоит в дверях в стильном коричневом пальто с моим черным пальто в руках.
— Благодарю! Всем приятного вечера! — желаю я остающимся в доме Светлане и Холодильнику.
— Подождите! — рявкает Холодильник, не стесняясь ни друга, ни невесты. — Вы забыли познакомиться с ограничителями.
— У меня простой, — встревает в разговор Светлана. — Никакой пошлости и сексуального подтекста. Так что всё в порядке.
— У меня ограничитель к Нининому желанию вообще не подходит, — показывает мне листочек Матвей.
"Не переодеваюсь в женскую одежду и обувь. Не целуюсь с мужчинами".
— Прочтите мой! — приказывает Холодильник, сев в кресло.
Беру в руки листок, усилием воли заставляя их не дрожать.
"Вашему желанию срок — два месяца. Потом я не остановлюсь".
Пока я просчитывала его — он просчитал меня. Но два месяца — это огромный срок, шестьдесят дней, за которые я всё придумаю. Даже странно, что Холодильник дал так много времени, а не пятнадцать минут или сутки.
— Выброси! — дает команду Евгению Хозяин, показывая на стол с картами.
— Не надо! — подбегая к столу, кричу я. Чтоб тебя! Я точно знаю, сколько стоит такая колода карт! Больше десяти тысяч. Я подарю ее папе. Я выиграла благодаря ему! — Можно? — запоздало и испуганно спрашиваю я Хозяина.
— Ради бога! Наслаждайтесь! — говорит он, почти с презрением глядя на меня.
Всё, что есть на столе,
— Вы похожи в этом пальто на католическую монашку, — шутливо-благоговейно говорит Матвей.
— Пойдемте, сын мой! — шучу и я, чрезвычайно собой довольная.
Всю дорогу Матвей пристает с шутками и комплиментами, напрашивается в гости, назначает свидание. Вяло реагирую, в основном, улыбаюсь.
Припарковавшись возле моего подъезда, Матвей спрашивает:
— Расскажете про желание для Шурки, пожалуйста, я от любопытства просто чешусь!
— Помажьтесь кремом! — сердобольно советую я. — Но вас это не касается.
— Так нечестно! — обижается Матвей. — Я же его друг!
— Но не мой! — возражаю я.
— Готов! — тут же находит, что сказать, Матвей. — И дружить, и даже больше!
— Вы же помните про Василия? — напоминаю я. — Это страшный… собственник.
— Василий существует? — не верит мне мужчина. — Я думал, это стёб.
— Василий существует! — подтверждаю я и дергаю дверь автомобиля.
Матвей выскакивает из машины, чтобы помочь мне выйти.
— Не прощаюсь, принцесса! — целует он мою руку. — Есть предложение организовать банду и гастролировать, обыгрывая всех в карты и наживаясь нечестным трудом.
— Я подумаю, — обещаю я и бегу домой.
Дома я вываливаю содержимое клатча в верхний ящик комода. Клатч Ленкин, и завтра его надо отдавать.
Посылаю воздушный поцелуй Василию.
— Ты опять меня выручил, дорогой!
— И что ты написала Холодильнику? — умирает от любопытства Ленка, которой я в мельчайших подробностях докладываю по скайпу обо всем, что произошло сегодня.
Ищу листок в кармане пальто.
"Снимаете охрану. Прекращаете преследование. Полная свобода и в офисе, и вне его. Отношения строго деловые".
— А он? Согласился? — не верит Ленка в благородство Холодильника.
— Карточный долг святой, его выплачивают безропотно, — важно сообщаю я.
— Слушай! Тебе надо было с ним спорить и играть на себя! — делится идеей Ленка. — Отыграла бы и свободу, и сундук золота в придачу.
— Поздно, — вздыхаю я. — Два раза такая фишка не прокатит. Хорошо, что хоть раз сработала.
— И что будешь делать со своей свободой? — вдруг ехидничает подруга. — Куда девать? Такой мужчина за тобой ухаживал — спровадила.
— Ухаживал? — фыркаю я. — Это называется по-другому.
— Что-то здесь нечисто… — сомневается Ленка. — Он прекрасно понимал, какое желание ты напишешь. И, по логике, не должен был позволить, чтобы игра в карты на желание даже началась, не то, что дошла до проигрыша.