Триумф поражения
Шрифт:
— Голубо-зеленые, — вежливо отвечаю я, отмечая про себя, что мои предположения о болезни Холодильника не беспочвенны. Ну, почему он такой похудевший?!
— А почему не зелено-голубые? — удивляется Димка.
— У Генриетте в метрике написано голубо-зеленые, — смеюсь я.
— Вот у Светланы они просто голубые, нежные, спокойные. А у тебя не глаза — звезды! — философствует Димка.
— Да ты поэт! — продолжаю веселиться, невольно поглядывая на Хозяина.
И в одно из таких вороватых подглядываний встречаюсь с ним взглядом. Холодный карий омут нагревается
По радостному шуму догадываюсь, что приехал Старый Хозяин. В холле появляется он, помолодевший, загорелый, подтянутый. Вскидывает обе руки в знак приветствия. Направляется к сыну под громкие аплодисменты, но резко останавливается, увидев меня.
— Доченька! — Юрий Александрович распахивает руки, предлагая его обнять, что я с удовольствием и делаю.
— Всё хорошо? — шепотом спрашиваю я его на ухо.
— Всё прекрасно! — заговорчески шепчет мне в ответ мужчина. — Сколько раз уволена?
— Немного. Не больше пяти, — ласково смеюсь я, чувствуя радость в отеческих объятьях.
Холодильник смотрит на нас не отрываясь. Юрий Александрович отпускает меня и поворачивается к сыну. Тот делает несколько шагов отцу навстречу. Мужчины тепло пожимают друг другу руки, но не более. Никаких объятий.
— Ты один? — вместо приветствия звучит вопрос сына.
— Нет. С Кристиной, — ответ отца, который с удовольствием смотрит на входящую в холл красивую молодую женщину в коротеньком розовом плаще с крупными зелеными цветами и в лакированных зеленых туфлях на фантастической платформе. Яркая блондинка с тщательно уложенными локонами и идеальным естественным макияжем. Кристина выглядит лет на двадцать, хотя я знаю, что ей точно тридцать.
— Добрый день, Кристина Григорьевна! — слегка склоняет голову Холодильник, усмехаясь.
— Саша! Здравствуй! — Кристина протягивает руку, как светская дама, для поцелуя.
Холодильник вежливо пожимает ее, не поднося к губам. Серые глаза Кристины щурятся. Опустив длинные ресницы, она быстро стреляет острым взглядом в мою сторону.
— Дорогие мои! — Юрий Александрович обращается ко всем. — Я так рад вас всех видеть в агентстве! Я не смог быть так долго вдали от вас. Павел Денисович по моей просьбе организовал фуршет. Я хочу, чтобы вы приятно провели время. Приглашаю вас отметить и мою свадьбу, и мое возвращение. Объявляю сегодняшний день нерабочим!
Под радостно-удивленные возгласы сотрудников охрана Прохора Васильевича вносит три коробки шампанского. Юрий Александрович с сыном и Кристиной идут к лифту. Старый Хозяин оборачивается ко мне:
— Ниночка! Прошу вас с Павлой Борисовной ко мне… к Александру Юрьевичу в кабинет.
Когда мы с Павлой Борисовной через пять
— Зачем мы? — шепчу я Павле Борисовне.
— Не знаю, — одними губами отвечает она.
Не успеваю я подумать, кто шестой, как Прохор Васильевич приводит в кабинет Светлану Кирилловну.
— Вот и все в сборе! — довольный Юрий Александрович усаживает за стол сначала Павлу Борисовну, потом Кристину. Для меня и Светланы стулья одновременно выдвигает Холодильник.
Несколько минут все разглядывают друг друга, не произнося ни слова. Юрий Александрович смотрит на меня и Павлу Борисовну. Светлана и Кристина смотрят на Холодильника. Холодильник на отца. Я, разглядев всех, смотрю в пустую белую тарелку.
— Любимые мои! — Юрий Александрович улыбается мне и Павле Борисовне. — Я принял решение весь бизнес передать сыну. Это вам уже известно. Но… недавно принял новое решение. Наше агентство я всё-таки оставляю себе.
Павла Борисовна эмоционально всплескивает руками. Мои губы сами собой растягиваются от уха до уха, но сердце почему-то тяжелым камнем падает куда-то вниз. Светлана радостно улыбается. Кристина равнодушно оглядывает всех. Холодильник выпрямляется и встает, резко отодвинув стул.
— Что случилось, сынок? — как-то слишком весело спрашивает сына отец. — Что-то со стулом?
Светлана и Кристина испуганно смотрят на Холодильника.
— Я не отдам агентство! — взяв себя в руки, говорит Холодильник и спокойно садится за стол. По его окаменевшему лицу я понимаю, что он в бешенстве.
— Не ты ли полгода назад настаивал на этом? — иронизирует Юрий Александрович. — Что-то изменилось?
— Всё изменилось, — твердо отвечает Холодильник отцу, но смотрит на меня.
— Ты знаешь условие, — Юрий Александрович чуть ли не потирает руки от удовольствия.
— Оно неприемлемо, отец! — отрезает Холодильник.
— Я не понимаю, что здесь происходит? — Кристина выразительно смотрит на мужа и кладет ему руку на плечо.
— Старый спор с сыном, дорогая, — Юрий Александрович нежно целует руку жены. — Но он, видимо, не готов уступить.
— Что уступить? — волнуется Светлана, ничего не понимающая в происходящем.
— Не что. Кого, — объясняет смеющийся Старый Хозяин. — Не будем сегодня ссориться. Давайте перекусим! Мне полгода снились деликатесы Павла Денисовича.
К концу этого странного обеда я подвожу итоги, основанные на личных наблюдениях: во-первых, Светлана и Кристина не любят друг друга, и это еще слабо сказано, во-вторых, Юрий Александрович наслаждается злостью и раздражением Александра Юрьевича, в-третьих, Холодильник ревнует меня даже к своему отцу, который время от времени целует руку не только жене Кристиночке, но и мне.
Тоска горячей жидкостью разливается по венам. Я почти добилась своего: вернулся Старый Хозяин, который намерен оставить агентство под своим руководством. Отчего же мне так плохо, что я чувствую тошноту и впервые не могу отдать должное стряпне Павла Денисовича?