Триумф поражения
Шрифт:
— Отношения можно вырастить, выкормить, взлелеять, — шепчет Матвей, беря меня за руку.
— Тогда для меня это не чувство, — возражаю я, забирая свою руку. — Я не хочу растить и лелеять.
— Чего же вы хотите? — Матвей не собирается отодвигаться.
— Я хочу абсолютного понимания невозможности существования отдельно, — говорю я, отступая назад.
— Это тоже может прийти постепенно, — не соглашается со мной Матвей.
— Зачем вам это? — подозрительно спрашиваю я. — Это задание вашего друга или ваша инициатива?
Матвей
— Милая! Я не из тех, кто выполняет задания. Платон мне друг, но истина дороже!
— Тогда зачем эти ежедневные встречи? — начинаю я допрос с пристрастием.
Матвей долго молчит, потом отходит к окну, смотрит на улицу. Только минут через пять напряженной тишины он начинает говорить:
— Не буду врать, что у меня "понимание невозможности существования отдельно", но я близок к этому.
— Не надо! — испуганно прошу я. — Мне бы не хотелось…
— Но дружбу? Дружбу ведь можно вырастить и выкормить? — не сдается Матвей, повернувшись ко мне со странным выражением лица. — Или вы из тех, кто не верит в дружбу между мужчиной и женщиной?
— Не знаю, никогда об этом не задумывалась, — теряюсь я. — Хотя с Димкой и Костиком я дружу. С Костиком четыре года, с Димкой два.
— Вот! — радостно восклицает Матвей. — Значит, бывает такая дружба?
— Они моложе меня, — привожу я первый аргумент.
— Возраст дружбе не помеха, — парирует Матвей. — Вы дружите с Карповыми, а они вас все значительно старше.
— Они мои подчиненные, — вспоминаю я.
— Вообще не аргумент! — смеется Матвей. — Как раз дружить с подчиненными — дурной тон!
— Наше агентство вообще необычное! — горячусь я.
— Я заметил! — успокаивает меня Матвей. — Мне у вас очень нравится. Здесь пахнет традициями и временем. А это дорогого стоит!
— Спасибо! — на этот раз моя благодарность искренняя.
— Пожалуйста! — смеется Матвей. — Не хотите прогуляться?
— Нет. Не хочу, — привычно отказываюсь я.
— Но начинающие друзья вполне могут себе позволить прогуляться, — усмехается мужчина.
— Я не могу, — возвращаю Матвею усмешку. — Чай?
— Нет. Откажусь, пожалуй, — расстроенно отвечает Матвей, наполнив хитрые глаза печалью. — Вы подтверждаете одно из самых печальных моих предположений.
— Поделитесь, какое? — против воли улыбаюсь я обаятельному мужчине.
— Обязательно, но не сейчас, — обещает Матвей и идет к выходу. — До завтра, милая!
Утром в мой кабинет приходит довольный Костик.
— Вот адрес Татьяны. Хочешь совет?
— Хочу, — покорно соглашаюсь я, испытывая радостную тревогу. Я не совсем дурочка и понимаю, конечно, что не верну Маше мать. Но я хотя бы пойму, что произошло в этой странной семье.
— Она каждый вечер гуляет в парке возле дома с обоими детьми. В такую хорошую погоду часа два, не меньше. Где-то с шести до восьми, — выдает нужную мне информацию Костик. —
На фотографии я сразу узнаю девушку со старого видео. Чуть поправилась. Выглядит спокойно-счастливой. Сидит на лавочке с букетом белой сирени в руках и улыбается фотографирующему ее нежно, с любовью. Как?! Как она может быть такой довольной и расслабленной, когда бросила свою первую дочь? Видела ли она, в кого превратилась маленькая одинокая девочка?
— Не реви! — бурчит Костик, стесняясь моих слез. — Поедешь?
— Поеду! — решительно отвечаю я, вытерев слезы.
После ухода Костика некоторое время сижу, рассматривая фотографию. Боюсь ехать одна. Надо, чтобы кто-то меня сдерживал. Ленка отпадает: все, что касается брошенных детей, ей противопоказано. Димка кажется мне незрелым для настоящего помощника. Костик по вечерам занимается спортом. Карповых вообще привлекать нельзя — вредно для их здоровья.
— Матвей! Привет! — за полтора месяца впервые звоню мужчине сама. — Есть просьба. Поможешь?
— Милая! Это не розыгрыш? — пораженным голосом спрашивает Матвей. — Я тебе нужен?
— Для дружеской услуги, — спохватываюсь я, сделав вид, что не заметила переход на "ты". — Вечером, около шести.
— Рад, что ты вспомнила обо мне, — проникновенно говорит Матвей, закрепляя успех. — Очень рад. Спасибо.
Вечером Матвей приезжает за мной, и мы едем на другой конец города, в новый жилой микрорайон. Припарковавшись, прогуливаемся в довольно большом парке. В этот теплый майский день в парке много народа. Почти все с детьми. Пугаюсь, что могу не найти Татьяну. Еще по дороге коротко рассказываю Матвею о цели нашей поездки. Сначала он пораженно молчит, потом осторожно говорит:
— Милая! Твое ли это дело?
— Не мое! — со вздохом соглашаюсь я. — Но ничего с собой поделать не могу! Если бы ты видел Машу, ты бы понял меня.
— Как скажешь, — медленно отвечает Матвей. — Рад помочь.
Именно Матвей увидел и узнал Татьяну. Она раскачивала на качелях маленького хорошенького мальчугана одной рукой, а другой рукой придерживала за ручку ярко-желтую детскую коляску.
Пока я мучительно придумывала, как подойти и начать разговор, Матвей неожиданно взял меня за руку и решительно повел по направлению к Татьяне.
— Здравствуйте, Татьяна! — Матвей остановился возле качелей.
Женщина удивленно посмотрела на нас и ничего не ответила. По выражению ее лица было понятно, что она мучительно пытается вспомнить нас, но не может.
— Нет! — начала объяснять я. — Вы нас не знаете. У нас к вам важное дело. Мы можем поговорить?
— Я не виновата! — схватив ребенка с качелей, она прижимает его к себе левой рукой, правой пытаясь толкать вперед коляску, чтобы обойти нас.
— Не бойтесь! — Матвей встает на пути коляски. — Мы не причиним вреда ни вам, ни вашим детям. У нас только пара вопросов.