Триумф поражения
Шрифт:
Матвей усаживается между мной и Ленкой. Справа от меня неожиданно садится Холодильник, опередив Кирилла Ивановича. И у меня застывает вся правая сторона, замороженная долгим затяжным взглядом.
— Чего такая кислая? — шепчет мне Ленка, слегка откинувшись назад.
— Спина! — говорю я одними губами. И Ленка меня мгновенно понимает.
Ни в театре, ни в ресторане я не поворачивалась к Холодильнику голой спиной, ну, то есть гипюровой, конечно. Всегда была либо боком, либо позади, либо в плаще. Но если вспомнить его
— Сиди и не вставай, — советует Ленка. — Может, пронесет…
Не пронесло.
Справившись с салатом, Кирилл Иванович приглашает Марго танцевать и элегантно кружит ее в медленном танце, восхищая нас и красотой движений, и чувственностью.
— Потанцуем? — Матвей наклоняется ко мне, так и не съевшей свой морской салат.
— Нет! — испуганно отвечаю я. — Спасибо, но нет!
— Я хорошо танцую, — обижается на меня Матвей. — Я кандидат в мастера спорта по спортивным бальным танцам! С четырех лет до двадцати занимался!
— Не по этой причине, — мягко говорю я. — Я плоховато себя чувствую. Потанцуйте с Ленкой.
— Обязательно. Но только при условии, что ты тоже со мной потанцуешь, — настаивает Матвей.
— Не могу сообразить, на "ты" мы или на "вы", — смеюсь я.
— По-разному, — отвечает Матвей. — В зависимости от ситуации.
— Сейчас? — улыбаюсь я.
— На "ты"! — провозглашает Матвей, поднимая тост.
Потанцевав с Ленкой, Матвей подает руку мне. Вздыхаю. Ничего не поделать. Одна надежда на двенадцатидневное водяное перемирие.
Матвей, действительно, ведет очень хорошо. Стараюсь удержать партнера спиной к нашему столику. Несколько раз встречаюсь глазами с Холодильником. Они пустые и какие-то безжизненные.
— Нина! В танце всегда ведет мужчина, — делает мне замечание Матвей. — Что вы в меня вцепились? Дайте мне свободу движения!
И Матвей начинает кружить меня по танцполу, а потом неожиданно занимает статичную позицию, повернув меня спиной к нашему столу. Кошу лиловым глазом… Глаза Холодильника оживают, словно к фитилю свечи, нет, сигнальной ракеты, поднесли зажигалку.
— Ты не представляешь, что ты сейчас натворил! — очень злюсь я.
— Почему не представляю? Очень даже хорошо представляю, — хитро, по-лисьи улыбается мне довольный ситуацией Матвей. — Вдохнем жизнь в эту ледяную пустыню!
— А спасаться где будешь? — невольно смеюсь я, восхищаясь наглостью и смелостью Матвея.
— В женском туалете! — громко шепчет мне Матвей и так же громко смеется.
Моя гипюровая спина горит еще сильнее, чем горела левая щека в театре. Холодильник никуда больше смотреть не может. Поглядывают и Кирилл Иванович, и двое мужчин за соседним столом. У Холодильника не меньше трех раз прошла перезагрузка. Я трусливо скрываюсь в том месте, которое подсказал мне Матвей. В женском туалете.
— Он мучительно думает, то ли убивать Матвея, то ли бить морду Кириллу Ивановичу,
— Как так? — трясясь, словно в лихорадке, спрашиваю я.
— Как на последнюю женщину на земле! — пафосно отвечает подруга. — А Матюша тот еще жук!
— Матюша? — удиляюсь я.
— Я придумала Матвея так называть. Интимно, правда? — хихикает довольнющая Ленка.
— Интимно, — покорно соглашаюсь я. — Интересно, если я просижу здесь час, меня спохватятся?
— Дверь выломают! — продолжает хихикать Ленка. — Холодильник этот ресторан разберет по кирпичику.
— Не вариант! — нервно вздыхаю я. — Возвращаемся. Вот скажи мне, что в моей спине может вывести из себя? Она же закрыта.
— Ну, как закрыта, — хитро щурится Ленка. — Формально, конечно, да.
— Формально?! — давлюсь криком. — Полностью закрыта!
— Но всё видно. Каждую косточку. Каждый сантиметр кожи спины и этой самой… попы, — смущает меня Ленка.
— Какой попы?! Что ты несешь?! — испуганно кричу я. — Пытаясь посмотреть на свою спину в зеркало.
— Вырез же ниже талии? Ниже! — пытается втолковать мне подруга. — А ниже спины что? Не знаю, как у тебя, у меня попа.
Меня ошпаривает кипятком стыда. С этой точки зрения я на размер выреза еще не смотрела. Теперь посмотрела, и мне стало плохо. Конечно, не его дело, как и во что я одеваюсь, но зато мне самой есть до этого дело. Ладно, я помню, что у меня есть охранная грамота: двенадцать дней. Главное, чтобы Холодильник тоже об этом помнил…
Ленка идет на выход, махнув мне рукой. Покорно иду за ней, как на голгофу. Она открывает дверь, потом почему-то ругается и, метнувшись назад, затаскивает меня в ближайшую кабинку. Спросить, что случилось, я не успеваю, Ленка зажимает мне рот рукой и делает страшные глаза. Я молчу, понимая, что происходит что-то важное и надо соблюдать тишину.
— Ты его еще не получила! — или я пьяна с полбокала игристого, выпитого еще в театре, или у меня галлюцинации, но это голос Кристины.
— Почему же? — отвечает на выпад голос Светланы. — Почти получила. Небольшая отсрочка ничего не значит. Саша разберется со своими делами, и у нас будет свадьба. Уже обговорены все детали.
— А главную деталь вы обговорили? — ехидно спрашивает Кристина.
— Какую деталь? — растерянно спрашивает Светлана. — Дату?
— Дату, само собой разумеется. Я про новое увлечение Саши, — плюется желчью Кристина.
— Не понимаю, — резко отвечает Светлана.
— Всё ты понимаешь! — бесится Кристина. — И его ты не получишь так же, как не получила я.
— И она не получит! — в голосе святой Светланы появляется заметное слуху раздражение.
Выпучив глаза, Ленка тычет меня пальцем в грудь.