Трое в Таиланде, не считая собак
Шрифт:
— Миша, за что?
— За то, с каким выражением лица ты смотрел вниз! Вытащите меня отсюда!
Почему на отдыхе всегда приходится собирать сумки рано утром с похмелья? Я мучительно вертел в голове эту мысль, пытаясь запихнуть пожитки в чемодан. Перед отъездом на отдых вещи строго разделены по категориям: мыльные принадлежности, одежда, обувь. Большая коробка презервативов (все мы верим в блуждающих нимфоманок) ждёт своего часа в обнимку с дезодорантом. И кто вообще пользуется дезодорантом на отдыхе? А по возвращении домой в чемодане остаётся лишь грязная
Чертыхаясь, я закрыл переполненный барахлом чемодан и, стараясь не разбудить спящего со счастливой улыбкой на устах Лаптева, вышел на крыльцо. Спускаясь по лесенке, я подумал, что моя поклажа стала тяжелее. Интересно, от чего? Не от грязи же? После пожара Макарова переселили в другое бунгало. Найти его помогли ругательства, которые доносились изнутри. Приоткрыв дверь, я осторожно заглянул внутрь. Со стороны могло показаться, что мой друг душит кого-то. Вены на лице Макарова налились, лицо побагровело, со лба капал пот. Сам он отдувался и кряхтел, упёршись коленом в невидимого мне из-за кровати противника. Подойдя со спины к начальнику экспедиции, я спросил:
— Помощь нужна?
— А! Ёлкин, я чуть не обделался, нельзя же так пугать!
— А кого это ты там душишь?
— Очень надо мне кого-то душить. Это сумка не застёгивается.
— А я подумал, что ты решил у Ванчая отобрать деньги, которые мы ему выплатили за ущерб, — сведя края, я помог Мише победно вжикнуть молнией. Но тут я увидел стоящие у порога шлёпанцы и улыбнулся: говорить Мише сейчас или подождать, когда он сам увидит, что забыл их упаковать? Подумав, я решил потянуть интригу.
— Миша, а чего мы едем в такую рань третьего, если у нас вылет четвёртого?
— Всё очень просто. Аэропорт на Самуи, а мы на Пангане.
— Согласен. Дальше.
— Между прибытием первым утренним паромом и вылетом самолёта на Бангкок меньше часа, смекаешь? Мы не успеем на регистрацию, даже если паром придёт вовремя.
— А какого чёрта мы сейчас прёмся на самый первый паром, если их идёт несколько?
— Потому что на утреннем меньше толпы.
— Гениально. Ну, ты готов?
— Да.
— Присядем на дорожку?
— Давай. Только лучше к морю выйдем.
Макаров обвёл взглядом комнату в поисках забытых вещей, подхватил сумку и вышел наружу, спокойно перешагнув через шлёпанцы. Я удивился.
— Эй, Мишаня! Ничего не забыл?
— А, лапти? Они не влезли. Зарою на пляже, до следующего года.
Океан тихо хлюпал волнами в пляж. Пальмы задумчиво смотрели в своё отражение в морской воде, маленький крабик деловито пробежал по кромке прибоя. Присев на корточки, Макаров прикапывал свои почти новые тапочки сорок шестого размера. Потом он взял в руку немного песка и, растирая песчинки меж пальцами, с неожиданной грустью произнёс:
— А мне здесь понравилось. Как-то всё здесь не по-нашему. Даже странно…
— Мне тоже. Я уже начинаю скучать по этому острову и по нашему приключению…
— Не дрейфь, будут ещё новые приключения, — похлопал меня по плечу Миша, — пошли.
Ванчай стоял на террасе, скрестив
— Мы уезжаем, Ваня, — проговорил Миша.
Ванчай вздохнул. Трудно было понять, чего в его вздохе больше: грусти или облегчения.
— Передавай Дэт от меня привет.
— И от меня тоже.
Из кухни, вытирая на ходу руки, вышла Нари.
— Ехать?
— Да, ехать. Спасибо Нари, было вкусно.
— Нари помнить вас. А «седой мальчик» оставаться?
— Да. Лаптев ещё несколько дней будет здесь. Ну, мы уходить, пока!
— Я вас подвозить! — решительно сказал щедрый спросонья Ванчай.
Залезая в пикап, мы вдруг услышали за нашими спинами истошный крик:
— Стойте, не уезжайте!
Это был Лаптев. Он мчался к машине, прижимая к груди неизменный целлофановый пакет. Казалось, что в бунгало на него напали все демоны мира.
— Серёга, что такое? Ты же собирался остаться? — Макаров был удивлён не меньше меня.
— Я передумал…
— Ну ты даёшь! А как же?..
— Поехали, я всё объясню по дороге, — машина тронулась.
Прощание на пристани было очень трогательным. Ванчай не скрывал своих эмоций. Было видно, что он испытывает огромное облегчение от того, что мы уезжаем. Миша напрягся и, к моему изумлению, выдал тайцу весь свой запас английского:
— Ванчай, сенк фо олл! Ит воз вэри гуд. Ви вил кам ту ю некст еар, лады? [51]
— Ноу проблем, кам эгейн, си ю эраунд! [52]
Когда «Тойота» радушного тайца скрылась за углом, оставив нас одних посреди улочки с не открывшимися сувенирными лавками, мы набросились на Лаптева.
— Теперь-то хоть ты объяснишь, что, чёрт возьми, случилось?
— Да, объясню, но после того, как мы отплывём от Пангана.
На палубе парома он наконец сжалился над нами и одним махом выдал нам свой монолог:
51
Ванчай, сенк фо олл! Ит воз вэри гуд. Ви вил кам ту ю некст еар, лады? — Ванчай, спасибо за всё! Это было очень хорошо. Мы приедем к тебе в следующем году, лады?
52
Ноу проблем, кам эгейн, си ю эраунд! — Без проблем, приезжайте ещё, увидимся!
— Всё из-за Кати. Она слишком хороша для меня, я это точно знаю. Вчера, когда мы были в «Амстердаме», она показалась мне такой классной, и я понял, что… Это было слишком замечательно, чтобы быть правдой. Такие сказки добром не кончаются. Поэтому я решил убежать.
Нам осталось только всплеснуть руками.
— Ну ты и дурак! Мы думали, что ты что-то там натворил! А ты просто наложил в штаны?! — Миша держался за голову. Я был на его стороне.
— Значит, так. Сейчас мы сразу же возвращаемся, и ты идёшь к Кате и…