Трое в Таиланде, не считая собак
Шрифт:
— Ничего мы не возвращаемся! Я написал ей прощальную записку и оставил под дверью бунгало. Так что с этим всё кончено. Проехали. А теперь я хочу побыть один. Когда прибудем на Самуи, прошу о Кате не вспоминать! Я хочу оставить её в сердце такой, какой она была вчера вечером. Всё!
После этих слов Лаптев отвернулся от нас и принялся изучать оттенки морской воды за бортом. Я же с лёгкой тоской посмотрел на пляжи Пангана, понемногу скрывавшиеся в утреннем тумане. Как-то скомканно мы уехали. Всё из-за любви Макарова к простору. Желая высказать своё «фэ» Мише, я повернул к нему голову. Но он уже
На Самуи мы добрались через полтора часа. Отличный остров, побольше Пангана. С куда более развитой инфраструктурой и, увы, с гораздо большим количеством туристов. Гулко протопав по реденько уложенным поперечным доскам пристани, мы оказались на Буда-причале. Остров только начинал просыпаться: торговцы выкладывали фрукты на свои тележки, по дороге с жужжанием проезжали скутеры, а автоматические стеклянные двери мини-маркета услужливо открывались перед собачонкой. Её манили вкусные запахи, исходящие изнутри, и одновременно пугала магия фотоэлементов.
— О, сейчас пивасом затаримся, — обрадовался Макаров и ринулся внутрь магазина.
— И чем мы будем заниматься оставшиеся сутки? — спросил нас Лаптев, оторвавшись от созерцания автоматических дверей. Отвечая на вопрос, Макаров всунул ему и мне в руки по бутылке пива «Тигр».
— Господа, нас ждёт гостиница «Аврора Хил»!
«Аврора Хил» оказалась у чёрта на куличках. Таксист с трудом нашёл это место. Избалованные Панганом, мы ожидали, что до пляжа будет рукой подать. Но нет, рукой подать было до пустыря, на котором горела куча мусора. На территории ни одной живой души не наблюдалось. Упоротый мальчуган на ресепшене долго не мог взять в толк, как мы здесь оказались и чего хотим. Небольшие домики водили свой неподвижный и грустный хоровод вокруг крохотного бассейна. Сигануть в него можно было прямо из номера.
С трудом заполучив ключи, мы отправились к своему домику. Нас встретила собака, которая удумала спать прямо под нашей дверью. Мальчуган шуганул её веником и ослепительно улыбнулся. Собака нехотя отбежала в сторону и, оглянувшись, внимательно посмотрела на нас, запоминая. Вокруг царила подозрительна тишина.
— Интересно, а кроме нас тут ещё кто-то живёт?
— Не знаю, спроси у этого улыбайки.
— Я боюсь. А вдруг он обидится и натравит на нас собаку?
— Не спустит. Hey, mister, where all your guests? [53]
53
Hey, mister, where all your guests? — Эй, мистер где все ваши гости?
— They go to beach. Swimming [54] .
— Понял. Есть люди, ушли на пляж. Вечером придут, если дорогу отыщут, конечно.
Наш диалог был прерван появлением Макарова, который первым отправился в свой домик и уже успел вернуться, завёрнутый в полотенце.
— Артём, надеюсь, ты забрал у Лаптева спички?
— Зачем?
— Чтобы он не сжёг это прелестное местечко.
— Я ничего не собираюсь жечь. А чего это ты с полотенцем?
— В бассейн окунусь. Вы со мной?
54
They go to beach. Swimming. —
— А он из берегов не выйдет?
— Сейчас проверим.
Мы полезли в воду. При этом Лаптев чуть не убился, поскользнувшись на кафеле. Искупавшись и перекусив, мы решили вздремнуть, пережидая жару, а ближе к вечеру опять собрались у бассейна. Буклет, который нам предложил администратор, предлагал экскурсию по острову с посещением статуи Большого Будды, мумифицированного монаха и змеиной фермы. Всё это нас как-то не вдохновило. Хотелось чего-то более жизнеутверждающего. Миша традиционно показал лыжника. Юноша хитро подмигнул и сказал: «Чавенг». На подходах к этому пляжу сильнее всего бурлила ночная жизнь.
Оказавшись посреди оживлённой улицы, таксист, который нас привёз, крикнул: «Чавенг» — и неопределённо махнул рукой:
— Катой, бум-бум, гоу-гоу, дринк, массаж вэри гуд! Джентельмэн эдэм!
— Ну что ж, эдем так эдем! Пошли, парни. Пора сбить с вас пыльцу невинности, а то приедем домой и нечего будет венерологам рассказать! — от шуточки Макарова меня передёрнуло.
— Миша, а что такое «катой»? — Миша не успел открыть рта, как вмешался всезнающий Лаптев:
— Катой — это леди-бой в разной степени переделанности. Их ещё называют «третий пол» или «женщины высшего сорта».
— Угу, понятно. Так этот таксист нам их рекомендовал? Или назвал, чтобы мы знали, чего опасаться?
Потолкавшись по улицам и слегка покрывшись пыльцой от дорожного покрытия, мы сделали некоторые наблюдения. Все массажные салоны делились на две категории: настоящие и не очень. В окнах настоящих салонов можно было видеть довольных европейских старух, которым услужливые туземцы делали массаж ног. На порогах заведений другого типа стояли стайки девиц с таким обильным количеством грима на лице, что его можно было бы снимать строительным шпателем. Миша стал хорохориться и потащил нас в один из чертогов. Но Лаптев был таким хмурым, что девицы враз скисли, глядя на него.
— Лапоть, ну чего ты?!
— Да как-то не хочу.
— Артём, ну ты-то идёшь?
— Да они какие-то несчастненькие. Их хочется умыть, накормить и положить спать, подоткнув одеяльце.
Миша одарил нас с Сергеем испепеляющими взглядами, потом снова посмотрел на девиц, плюнул и, развернувшись, зашагал прочь.
— Вот же послал бог нудных друзей, — послышалось со стороны его большой и неотмассажированной фигуры.
Добравшись до пляжа, мы нашли ресторан, столики которого стояли прямо на песке, у кромки океана. Миша сделал заказ, я уткнулся в меню. И тут Лаптева прорвало:
— Нет, я не могу так. Я повёл себя как трус! Катя так ко мне прижималась, когда мы танцевали Джо Коккера! А как она за меня болела, когда я вышибал дух из этого америкашки!
— Проснулся… — пробурчал Макаров.
— Так. До вылета самолёта на Бангкок осталось ещё десять часов. Я вернусь к ней и всё объясню!
— Паромы ходят только днём!
— Я найму водное такси!
— А сто баксов не жалко?
— Не будь таким мелочным, Макаров!
— Эх, Серёжа, Серёжа. Всего неделю провёл на курорте зимой, а уже изъясняешься, как прожжённая содержанка.