Тропа Шамаша
Шрифт:
Глава 2
Столица Белорецкой губернии встретила Тимура Олеговича небывалым для этих приуральских краев августовским зноем. Жарко было даже поздним вечером, когда поезд подкатывал к городу через мост над Агиделью, и пассажиры с тревогой наблюдали прозрачное марево над самым высоким конным памятником Европы. В этом мареве казалось, что лихому всаднику, первому батыру пугачёвской ватаги, надоело задыхаться в парах огнедышащего асфальта, и он через мгновенье обожжет плёткой резвого скакуна,
У Соболя получалось наоборот. Из мягкого южного лета, где с гор вместе с ночью к палаткам спускается прохлада и запах леса, он влип в душный, оглушенный тепловым ударом миллионный город, в простенькую однушку без кондиционера, в которой шесть часов сна превратились в триста шестьдесят минут пытки. И ни в какую не хотелось утром выползать из душа, трястись в дребезжащем уазике на работу, открывать служебный кабинет. Но сегодня верховая скульптура пугачёвского удальца была, пожалуй, свободнее в своих действиях, чем десантный капитан Соболь.
Явившись на службу, Тимур Олегович уже в статусе исполняющего обязанности командира оперативно решил несколько текущих вопросов, назначил совещание на послеобеда и поехал в прокуратуру. Обманчиво добродушное здание крашеного кирпича довоенной еще постройки впустило Соболя как старого знакомого. Частенько он бывал здесь, утрясая всякие служебные каверзы, поэтому капитану-десантнику давно уже не требовалось предъявлять документик на входе – приветственного кивка было вполне достаточно.
В приемной прокурора, оценив приподнявшиеся в удивлении брови секретарши, Тимур Олегович виновато развел руками и пояснил:
– Вот, Анна Терентьевна, выгнали меня с югов, сказали – хватит загорать, на хозяйстве рулить некому. А Вы все без отдыха, все на страже порядка и закона?
– Ну, загар то у Вас наверняка офицерский – лицо да шея в шоколаде, а под рубашкой молоко. Между прочим, здесь, на Агидели, и без всяких югов прекрасно загореть можно. – Ухоженная женщина указала взглядом на свое в меру официальное декольте.
– Согласен, Вам есть чем похвастать, – двусмысленно польстил Соболь. – Шеф, я надеюсь, примет кавказского пленника, хотелось бы уточнить некоторые вопросы по Лобычеву?
– А шефа нет, он в командировке. Вообще-то с этим вопросом лучше к Гейсину. Захар Матвеевич в курсе дела – материал в производстве у него. Только, по-моему, он в суде, сейчас я уточню.
Выяснилось, что старший следователь прокуратуры действительно находится в суде, но вот-вот должен подойти, поэтому Соболь решил подождать. Тимур Олегович пристроился на стуле у кабинета Гейсина и некоторое время наблюдал, как неприлично ветхий еще три месяца назад коридор превращается в евростандартное помещение.
Рабочие крепили подвесной потолок, старые пожелтевшие плафоны сменялись матовыми шашечками аккуратных фонариков, стены успели забыть свои древние лохмотья грязной краски, а окна порадовали белым качественным пластиком. «Явно не бюджетный вариант, – подумал Соболь. – Любопытно,
Его наблюдение прервал округлый коротыш лет сорока с лицом весельчака и балагура. Он первым заметил Тимура Олеговича, но вместо обычного приветствия повел себя более чем странно. Крадущейся походкой, какой колонисты воровали булочки у подслеповатой старушки в «Республике ШКИД», солидный человек при пиджаке и галстуке бесшумно возник за спиной у Соболя.
Если бы не статус заведения, вполне можно было ожидать какое-нибудь глупое «гав» над самым ухом жертвы, но Тимур Олегович хоть и стоял спиной к шутнику, не дал застать себя врасплох – вовремя заметил, как в чистом оконном стекле возникла улыбчивая физиономия. Только это спасло его от возможного заикания и необходимости пить валерьянку после дружеского приветствия старшего следователя прокуратуры.
– Ага, вот и диссидент к нам опять пожаловал! Что, тянет к юридическим корням, отступник? Заходи, чайку попьем, расскажешь, как там на Кавказе.
– Какой же я отступник, Захар Матвеевич? Наоборот, ушел на передовую борьбы за правопорядок. – Соболь пожал протянутую руку и деловым тоном продолжил. – Я сейчас за командира остался, нужно вникнуть в эту историю с Лобычевым. Разъясни, по старой дружбе.
– Ну, заходи, коль пришел. – Следователь заметно скис. – Только вникать там не во что – обыкновенное ДТП. Отметил ваш майор день десантника, с лихвой отметил, вот и потянуло на рекорд. Скорость больше сотни была, Шумахер, блин…
– А что пьяный был – установлено точно?
– Точнее некуда. Заключение экспертизы, все как положено… Я ведь понимаю, Тимур, с чего ты забегал, – участливо продолжил Гейсин. Если бы не этот документик, можно, конечно, было бы помочь сироте. Свалить все на какую-нибудь неисправность в машине, оформить как несчастный случай… Короче, решишь с экспертом вопрос, ну, принесешь другое заключение, где он трезвый, я свое постановление переделаю. Хоть шеф и накручивает, но время пока есть.
– А водитель что поясняет, он то почему слился?
– Скажи спасибо, что у солдатика ума хватило машину оставить, а то еще и похоронку матери пришлось бы отправлять. Слушай, если тебя подробности интересуют, на вот, дело посмотри. У меня голова сейчас про другое болит. – С этими словами Гейсин положил перед Соболем тонкую серого картона папку на завязочках и зарылся в бумаги.
Чем дальше Тимур Олегович изучал документы, тем меньше оставалось надежды сохранить доброе имя своего погибшего друга. Все было против – и заключение эксперта, и показания свидетелей, которые не стали скрывать, что Лобычев покинул вечеринку сильно навеселе. Солдат-водитель убедительно разъяснил, почему он оставил руль начальнику, да и показания лейтенанта-гаишника косвенно это подтверждают. Вот только никто не в курсе, почему так резко сорвался любитель веселых компаний с хорошей вечеринки. Известно, правда, что сослался на семейные проблемы, но дочку пока не опрашивали, видно, жалели.