Тропа Шамаша
Шрифт:
В назначенное время Соболь вошел в кабинет Гейсина без стука, о чем немедленно пожалел – следователь был занят. Но Захар Матвеевич, выпроводив в коридор посетителя, кивнул офицеру на единственный приличный стул и достал из сейфа уже знакомую тонкую папочку.
– Если я правильно понял, ты опять по поводу Лобычева. К гадалке не ходи, обломалось с экспертизой, – уверенно сказал он.
– Эксперта уговорить действительно не получилось. Только, я думаю, этого и не понадобиться.
– Откуда такой оптимизм?
Соболь хотел было уже выдать заготовленные фразы, но, вспомнив предательскую сигарету,
– Дай-ка сначала на минутку дело глянуть, потом все объясню.
Некоторое время в кабинете был слышен только шорох бумаги. Тимур Олегович задержался на одном документе, бегло просмотрел остальные, после чего напористо продолжил:
– Вот смотри, протокол осмотра транспортного средства. Обратите внимание, господин опытный старший следователь, здесь ничего не сказано о состоянии колес машины.
– Ну и что? При чем тут колеса?
– Да при том, что оба правых колеса имеют одинаковые проколы, я сегодня лично проверял. Заметь – не разорваны, не раскурочены от удара, а именно проколоты. А теперь вспомни-ка, жалуются ли у нас автолюбители на состояние новой трассы? Я лично, сколько там ездил, ни одного на обочине с пробитым колесом не видел. Короче, дело здесь нечисто. Не просто так, по пьяне, врезался в столб Лобычев. Я его хорошо знал, он в любом состоянии машину как бог водил.
Соболь выдержал небольшую паузу, оценивая реакцию следователя. Однако тот молчал, покручивая огрызок карандаша.
– Теперь такой вопрос – почему в списке найденных у погибшего вещей не значиться сотовый телефон?
– Ну, значит, не было у него, – пожал плечами Гейсин.
– А я вот не представляю себе начальника штаба без мобильника под рукой. Поэтому мне очень любопытно – куда же он девался.
– Причем здесь телефон? Даже если он и пропал, это не имеет значения для дела по обычному дорожно-транспортному происшествию. – Последние слова были произнесены четко, с нажимом, беспрекословным директорским тоном.
– В том то и дело, что не обычному. – Тимур Олегович подсобрался как перед ответом на экзамене. – Думаю, дело было так. Лобычев, пока оставался за командира, перешел кому-то дорогу, и его понадобилось убрать. Но убрать аккуратно – имитировать несчастный случай. Понятно, что естественнее всего выглядит автомобильная катастрофа. Преступники подгадывают удобный момент – Лобычев сильно пьян, – вызывают его куда-то по телефону, и когда тот мчится на большой скорости, подкладывают под колеса что-то типа милицейской «кобры». Получается, мы имеем дело с продуманным и тщательно исполненным убийством, Захар Матвеевич. Нужно возбуждать уголовное дело. А в первую очередь – проверить телефон Лобычева.
Большую часть монолога Тимур Олегович исполнил практически на одном выдохе, и теперь часто дышал, ожидая ответа. Гейсин некоторое время хмуро постукивал карандашиком по столу. Наконец, словно решившись на что-то, он резко поднялся и через стол навис над Соболем.
– А теперь послушайте меня, господин не в меру активный Шерлок Холмс. Каждый должен заниматься своим делом: десантники – воевать, а следователи – расследовать. Мне очередной возбуждаться на железный «висяк» не улыбается. Даже если что-то и было, доказать невозможно. Все твои выводы – сплошные предположения. Любого спроси, почему разбился пьяный в хлам
Следователь поднял руку, останавливая готового перебить монолог офицера, и продолжил уже дружелюбнее:
– Ну, посуди сам. Колеса твои ничего не доказывают. Обычное дело – хватанул обочину, где всякой дряни полно, вот и пробил. А телефон, если и был у Лобычева с собой, то наверняка вылетел, когда машина кувыркалась в кювете, попробуй сыщи… Короче, только из уважения к твоему юридическому прошлому, чтоб ты успокоился наконец и меня не третировал, я запрос оператору подготовлю. Только с условием – этот запрос отработаешь сам. И учти, если ничего не нароешь, больше ко мне по Лобычеву не суйся, лады?
Вскоре Тимур Олегович выходил из казенного дома в приподнятом настроении. Пластиковая черная папочка в его руках скрывала бумагу, с которой можно законным образом затребовать информацию обо всех звонках по номеру Лобычева в день его гибели. Соболь очень рассчитывал, что именно в офисе «Мобилкома» найдется разгадка столь поспешного бегства Ивана под закат вечеринки.
Уже в машине по дороге в офис он подумал, что надо бы для очистки совести и номер Тони проверить, вдруг не случайно ее телефон тоже потерялся. Подумал, и тут же махнул рукой. Во-первых, к Гейсину с новой просьбой уже не подступишься, а во-вторых, не будет же дочка собственному отцу козни строить.
Получить в офисе нужную информацию оказалось не трудно. Менеджер, внимательно проверив полномочия Соболя, адресовал его к профессионально улыбчивой девушке за серебристым плоским монитором. Хозяйка стола отстучала дробь на клавиатуре, кликнула мышкой, и принтер послушно выдал тайну личной жизни погибшего офицера.
Тимур Олегович еле сдержался от соблазна сразу, не вставая с жесткого офисного стула, наброситься на список телефонных номеров. Кое-как дотерпев полсотни метров до машины, он уже в душном уазике разложил на коленях распечатку и начал просеивать цифры в графе «время звонка». От волнения бумага в его руках дрожала как выигрышный лотерейный билет на потных ладонях везунчика, но не прошло и минуты, как Соболь понял, что больше тревожить следователя своими предположениями ему не придется. Последний звонок по номеру Лобычева значился за шесть часов до его гибели – версия о срочном вызове по телефону летела в трубу.
Тимур Олегович стрельнул у водителя сигарету – свои неожиданно кончились, – и велел рулить в часть. Уравнение в задачке не складывалось, нужно было подходить к решению с другой стороны. В непривычно едком дыму дешевого табака Соболь закашлялся, теряя с каждым хрипом обрывки мыслей. «Так, надо взять небольшой тайм-аут. Окинем ситуацию свежим взглядом, ближе к вечеру» – подумал он, решив пока заняться служебными делами, от которых никуда не деться.
После службы Тимур Олегович заперся в своем кабинете и уютно расположился в кресле, наслаждаясь крепким кофе. Он позволял себе не экономить на этом напитке, признавая только свежеприготовленный «Лавацца». Для этого на скрытом в углу за сейфом журнальном столике притаился черный «Bosh», хорошая кофеварка с множеством функций, главная из которых – регулярно выдавать слоновьи дозы ароматного божественного напитка.