Трудно удержать
Шрифт:
– Помоги мне понять. Почему ты… – Она заканчивает фразу растерянным вздохом. – Как ты можешь рисковать… Как можешь позволить людям думать, что совершил подобное?
– Не важно, что обо мне думают. Я давно уже понял, что люди верят в то, во что хотят верить, даже если правда смотрит им прямо в лицо.
Так же, как прямо сейчас я смотрю на тебя.
– Но это важно. За это стоит бороться. Финн. Твой публицист. Адвокаты. Товарищи по команде. Они должны были кричать во все горло, поручиться за тебя, поставить всех на место.
–
– Ты же платишь этим людям, – пораженно отвечает Леннокс. – Сражаться за тебя в их же интересах.
Она не понимает, а я не знаю, как объяснить.
– Я – паренек не с той части города, которому выпал шанс на лучшую жизнь. Мне приходилось справляться со всем одному, бороться. – Я, нуждаясь в прикосновении Леннокс, наклоняюсь и целую ее. Мне необходима эта связь между нами. – И теперь ничего не изменилось. У меня все под контролем. Все закончится хорошо.
– Раш…
Чтобы отвлечь Леннокс, я углубляю поцелуй. Ибо что еще я могу сказать? Что единственный отец, которого я когда-либо знал – который, как я думал, был на моей стороне, – не оправдал моего доверия? Мужчина, которому следовало оставаться рядом с сыном, оказался большим эгоистом, чем я думал, и потребовал вернуть то, что когда-то мне дал.
Я чувствую себя обманутым. Обиженным. Использованным в самом странном смысле этого слова.
Леннокс права насчет моего агента, публициста и товарищей по команде. Ну Луи, конечно же, не в счет. Господи. Похоже, никто из них в меня не верит.
Ты непокорный, так что от тебя можно ожидать подобного. Ты – мужчина, который устраивает драки в пабах и меняет женщин как перчатки. При этом тебе плевать, кому об этом известно.
Может, теперь это бросается в глаза, потому что… Потому что Леннокс верит в меня.
– Ты не обязан справляться с этим в одиночку. Позволь мне помочь. Позволь… – С губ Леннокс срывается вздох, когда я погружаю пальцы между ее бедер.
– Никто никогда не считал, что я стою того, чтобы за меня бороться. – Я дарю ей еще один поцелуй, призванный развеять сомнения. – Так что я давно перестал на это надеяться.
Глава 34. Леннокс
Как и в дороге в Монтесито, весь обратный путь мы молчали, потому что в кабриолете было очень шумно. Только теперь между нами чувствовалось особое напряжение.
Мы поссорились.
Я позволила мыслям, затаившимся в моей голове, взять надо мной верх. Расслабилась настолько, что высказала их вслух. Может, стоило задать вопрос как-то иначе, но любопытство не давало мне покоя.
Да, Раш разбудил меня и извинился, но с моей стороны еще многое осталось невысказанным, а он многое заглушил
И я позволила себя отвлечь, потому что боялась разрушить то, что было между нами. Боялась безвозвратно испортить момент. Но после я осознала, что только момент у нас и был. Маленький отрезок времени, который мы с Рашем могли провести вместе. Вполне нормально, что у меня появились чувства к мужчине, с которым я живу, работаю и сплю. Нормально во многих отношениях. Не было смысла думать об этом, так как в ближайшем будущем каждый из нас планировал вернуться к прежней жизни.
Брекстон права.
Раш олицетворяет собой мое идеальное представление об отношениях. Краткосрочные, приносящие удовольствие и позволяющие спокойно двигаться дальше.
Если так, почему теперь, когда мы едем по Голливудским холмам навстречу реальности, моя голова гудит от стольких мыслей и вопросов, которые я хотела бы высказать? Почему начинаю нервничать, когда Раш останавливает «Мустанг» на кольцевой развязке перед домом Джонни?
Потому что лгу сама себе.
Пытаюсь, но не знаю, как убедить себя, что моя ложь – правда.
– Выходит, один пункт из твоего списка «Сделать в Америке» можно вычеркнуть? – взволнованно спрашиваю я. – Что там еще было? Групповой просмотр матча и желание понять, почему американцы так любят класть во все кубики льда? Уверена, должно найтись что-то еще. Есть идеи? Ну то есть… – Я сжимаю руки на коленях и смотрю в окно с пассажирской стороны, стараясь облечь в слова то, что хочу сказать. Наконец я поворачиваюсь к Рашу: – По поводу прошлой ночи…
– Забудь об этом.
– Нет, – я хватаю Раша за руку, не позволяя выйти из машины, и жду, когда он посмотрит на меня. – Мне нужно это сказать. Мне нужно… Пожалуйста?
Раш захлопывает дверцу и поворачивается ко мне.
– Ничего страшного не произошло. Правда.
– Ты подготовил невероятную поездку, а я все испортила.
– Ничего ты не портила. – Он обхватывает ладонями мое лицо и поглаживает большим пальцем линию подбородка. – Ты узнала меня настоящего, Леннокс. Мне остается только надеяться, что этого достаточно, чтобы поверить, что я говорю правду.
Я уже открываю рот, но останавливаю себя. Скажи то, что действительно имеет значение, Кинкейд.
– Надеюсь, ты меня услышишь. Прошлой ночью ты ошибся. Ты можешь на меня положиться, и, черт возьми, Раш, ты стоишь того, чтобы за тебя бороться. – Мне не нравится, как мой голос срывается на последних словах, но грустно, должно быть, справляться с каждой проблемой в одиночку.
Раш не отводит от меня глаз и, с трудом сглотнув, кивает.
– Спасибо, – шепчет он, но в моей голове его голос звучит достаточно громко.
Не сказав больше ни слова, Раш выходит из машины.
Вторую половину дня я провожу за просмотром рабочих документов, а Раш – за тренировками. Вечер проходит еще быстрее, поскольку Джонни приводит друзей, которые приглашают Раша сыграть с ними в бильярд. Снизу слышится смех и болтовня о том, кто победит и какие смехотворные ставки были сделаны.