Трудно удержать
Шрифт:
– Ты же понимаешь, что теперь ведутся переговоры об обновлении твоего контракта? Понимаешь, что тебя могут перевести в другую команду? Оставить звезду клуба, которая все портит потому, что не в состоянии удержать член в штанах? Продать Сета или отдать его в аренду, потому что его карьера подходит к концу? Или же приказать вам самим разобраться, потому что речь идет о бизнесе, а команде ты нужен?
И тут до меня доходит. Я осознаю всю серьезность того, на что согласился, и тот факт, что Рори был прав: от него избавились бы не задумываясь.
–
– И что это, мать твою, значит?
– Ничего. Не бери в голову. – Все равно это не мое дело.
– Не бери в голову? Ты нарушаешь баланс в моей команде, в твоей команде. Насмехаешься над клубом и его фанатами. Хочешь сказать, это не важно? Как насчет того, чтобы рассказать мне, почему ты так поступил? – кричит Ллойд.
Как насчет того, чтобы рассказать, почему ты поверил, что я на такое способен?! Это я хочу крикнуть во все горло. Может, за пределами поля я и творил глупости, вел себя безрассудно и не волновался о последствиях. Тем не менее любой, кто действительно меня знает, сказал бы, что с командой я шутить не стану. Как и с клубом. А уж тем более с игрой, которую люблю больше всего в этом мире.
И, стоя здесь и уставившись на Ллойда – человека, ради которого я из кожи вон лезу каждый чертов день, – я осознаю, что он, как и все остальные, посчитал меня виноватым. Это выводит меня из себя.
– Я могу играть с Сетом без происшествий, – низко рычу я. – Я буду стараться изо всех сил и, как всегда, принесу этому клубу победу. Раз уж раньше ты не сомневался в моих способностях, не стоит и начинать. Я всю душу вкладываю в «Ливерпуль». Так было еще до того, как я вступил в этот клуб.
Долгое мгновение я просто смотрю на Ллойда, прежде чем развернуться на каблуках и уйти, не дав своему менеджеру возможности ответить.
Глава 36. Леннокс
– Разве этим вечером у тебя не назначена встреча? – спрашивает Джонни, который плюхается на диван и поворачивается так, чтобы закинуть ноги мне на колени.
– Эй, я не подставка для ног.
Он наклоняется и театрально рассматривает свои ступни.
– А выглядишь именно так. – Закатив глаза, я показываю ему средний палец. – Ну… мне стоит спросить, что между вами происходит?
Странно ли, что я задаюсь тем же вопросом? С тех пор как мы вернулись из Монтесито, Раш каждую ночь спит в моей постели. Кажется, многое так и осталось невысказанным.
Должно быть, дело во мне. Мне следует поменьше думать и просто
– Между мной и Рашем? Немного веселья. Много секса. Даже не знаю, – пожимаю я плечами.
Джонни усмехается, как бы говоря: «Со мной этот трюк не пройдет».
– Так ты не знаешь? Женщина, то, как он на тебя смотрит, говорит об обратном. Хорошая попытка, но я на это не куплюсь. Между вами явно не только секс.
– Разве мужчина и женщина не могут просто получить капельку беззаботного веселья, в котором они оба нуждаются?
– Проще сказать, чем сделать.
– Не забывай, с кем ты разговариваешь, Джон, – смеюсь я.
– Ах да, – фыркает он. – Королева разбитых сердец собственной персоной.
– Ну я не стала бы заходить так далеко.
– Назови имя последнего парня, с которым встречалась – то есть спала, потому что ты не вступаешь в отношения, – дольше трех месяцев.
– Вот именно. Поэтому-то это и идеальный вариант.
Возможно, если продолжу лгать, то скоро и сама в это поверю. Контракт наполовину выполнен, так что скоро Раш вернется домой и все закончится. Я сама бы лучше не спланировала.
– Звучишь неубедительно, Лен.
Я, потеряв дар речи, бросаю взгляд на одного из своих самых близких друзей.
– Не знаю, что и сказать.
– Как насчет того, чтобы признать, что влюбляешься в него? – Джонни тут же вскидывает руку, не позволяя мне отвергнуть эту идею. – И что такого, если так и есть? Раш – хороший парень. Ты – восхитительная женщина. Вы сразу же сошлись. Переспали. И теперь между вами, возможно, не только физическое влечение. Что в этом плохого?
Я едва сдерживаю слезы, от которых жжет глаза. Слезы, вызванные тем, что Джонни говорит именно то, что я сама не раз повторяла, но, похоже, все еще не готова принять.
– Мне нельзя в него влюбляться. – Мой голос не более чем шепот.
– Почему?
– Потому что подобное не в моем духе. Я не такая. Я не занимаюсь всеми этими нежностями: цветочками, сердечками и…
– Любовь не всегда такая. Ее нельзя вписать в какую-то конкретную форму. Речь всегда идет о том, чтобы отдавать и принимать, но также и о том, в чем именно нуждается конкретный человек. Мама говорила мне, что у каждого свой язык любви. Каждый любит по-своему и хочет, чтобы его любили определенным образом. Что бы это, мать твою, ни значило.
– Ты что, правда только что сказал, что у каждого свой язык любви? – хихикаю я.
Джонни показывает мне средний палец.
– Не докапывайся. Я пытаюсь вести себя как зрелый человек и дать тебе совет, в котором ты, возможно, не нуждаешься или который не хочешь слышать, – заявляет Джонни, который все же краснеет. Это самое очаровательное зрелище, которое я только видела.
– Зрелый? Ты? Тебе следует завести любовный блог и назвать его «Дорогой Джонни».
– А тебе лучше прекратить меня дразнить, иначе придется искать другое место жительства, – шутит он.