Трудный ребенок
Шрифт:
Она встала и заломила руки. Отвернулась. Говорила яростно и громко — казалось, слова причиняли ей боль. Но она все равно говорила и говорила, а я заворожено слушала, словно загипнотизированная. Не могла оторвать от нее взгляда, ловила каждое слово.
– Вся наша жизнь — естественный отбор. Здесь нет чувств, морали — только инстинкты. И главный из них — инстинкт выживания. Тебе не место в этом мире, ты просто не приспособлена. Мечешься, спасаешь всех. Это так... бесит! – Она с шумом выдохнула. Сверкнула
– Уходи, – тихо перебила я.
– Что?! – Ее глаза округлились, и я поняла, что теперь меня бесит она. Ее эта миниатюрность, изысканность, прическа, выражение лица — все. Сейчас передо мной стояла не Кира — дочь, которую я так любила и ждала. Сейчас передо мной была Гертруда — древний драугр, хитрый и вероломный. И я вовсе не хочу ее слушать. У меня есть дела поинтереснее. Например, скачать путеводитель по Будапешту.
– Убирайся, – повторила я спокойно и взгляд ее выдержала. Выставила вперед ладони и склонила голову набок. – Я могу ударить — ты сама видела.
Она рассмеялась.
– Глупенькая! Ты же меня только подпитаешь. А будешь бушевать, Влад тебя успокоит. А иначе придется мне. Поверь, тебе не понравится.
Наверное, она не ждала от меня такой реакции, потому что несколько секунд стояла в ступоре, а потом покачала головой и сказала:
– Просто помни, что не нужно делать глупостей.
И вышла.
– Ага, как же!
Я схватила мобильный и залезла в телефонную книгу. Было два человека, которым я могла рассказать об истории с драугром. Но один из них вряд ли чем-то поможет, а второй... могу ли я ему верить? Впрочем, есть ли у меня выбор?
– Нужно поговорить, – сказала я и скосила глаза на дверь, словно Кира могла стоять за ней с приложенным стаканом, а я при этом — ее заметить.
Через час я была уже готова. Умылась, причесалась, даже накрасилась. Неброско. Нельзя давать Кире с Владом повод для подозрений. Играть депрессию не придется — в груди нестерпимо ныло, но я забила. Когда двигаюсь, действую, то отвлекаюсь.
В доме атли продолжалась жизнь. Хищные ходили, общались, были заняты бытовыми проблемами. Некоторые уже укатили на работу, те, кто остался в доме, налаживали уют.
А я словно застыла посреди этой картины обыденной гармонии. Отмерший кусочек.
Я не жалела. Разберусь с Кирой... Гердой и никогда уже сюда не вернусь.
Никогда...
Глеб сидел на диване в гостиной. Катя — неизменно рядом. Казалось, она всегда рядом с ним. Наверное, его тоже придется оставить. Глеб сам решит за себя. Хищному тяжело без семьи. Даже без такой, как у нас — неправильной, извращенной, гнилой.
Как же меняются взгляды! В один момент понимаешь, насколько сильно ошибался в прошлом. Заблуждался. Чувствуешь себя идиотом.
Я
– Эй, ты чего тут стоишь? И лица на тебе нет...
Я вздрогнула, обернулась. Глеб хмурился, смотрел выжидающе. Да уж, плохая из меня актриса.
– Всю ночь мучили кошмары, – соврала я. – Влада не видел?
– Собирался в город вроде. Видел его с Кирюхой на кухне. – Он склонился ко мне и тревожно спросил: – Опять беда?
– Беда? – испуганно переспросила я. Паника поползла по затылку, что, казалось, даже волосы зашевелились.
– Видение, спрашиваю? Что-то ты совсем потерянная.
Я шумно выдохнула.
– А... нет... То есть не думаю. Но Владу все же скажу. Пусть сам решает, что с этим делать.
Он помолчал несколько секунд, глядел на меня, не моргая, а затем пробормотал:
– Не нравится мне твой вид. Ты бы сказала, если бы что-то случилось? Ты всегда говоришь...
– Ты будешь первым, кто узнает.
И я вновь соврала. Врать ему — человеку, который был ближе всех для меня, было невыносимо. Но сказать означало подвергнуть его опасности. Он все узнает сам. Потом.
Входная дверь открылась, и к нам вышел Влад. Скользнул по мне ледяным взглядом и кивнул Глебу.
– Вот вы где!
В груди жаром поднялась обида, сдавила легкие, опустилась вниз — к жиле, будоража кен. Ладони тут же зачесались, но я заставила себя подавить злость. Ударить, конечно, было бы приятно, но тогда Кира точно убьет Глеба. Выпьет досуха.
– Идем со мной, – сухо бросил Влад и вошел обратно в дом.
– Что это с ним? – пробормотал Глеб, посмотрел на меня подозрительно. Затем выражение его лица сменилось на ироническое. – Поругались, понятно. Шла бы ты за него уже и не парилась! Смотреть на вас больно.
От этих слов мне стало совсем плохо. Глаза наполнились слезами — непроизвольно. Глеб порывисто обнял меня, прижал к себе.
– Извини. Не хотел расстраивать. Не могу смотреть, как мучаешься.
– Это ненадолго, – прошептала я, глотая соленые слезы.
Ну вот, зря красилась. Мне это вообще противопоказано. Или нужно запастись водостойкой косметикой.
Впрочем, плакать в мои планы не входило. Нужно было в Липецк, а для этого необходимо пустить пыль в глаза Владу. Пускать пыль я не особо умела, но учиться никогда не поздно, особенно когда на кону собственная жизнь. Притвориться потерянной труда не составит – даже играть не придется. Скажу, что поеду в город за вещами. Многое ведь осталось у меня на Достоевского. Или что проведаю Вику. Смертникам в последних желаниях не отказывают.