Трудный ребенок

Ангел Ксюша

– Сар считает вашу сущность благодатью, – фыркнула я.

– Альрик считает ее средством для достижения власти.

– Если он вернет мне дочь, плевать на его принципы! – взорвалась я. Громко выдохнула, стараясь унять дрожь в руках. – Я устала. Хочу домой. Принять теплую ванну с солью и выспаться. Хотя бы пару дней не думать о плохом, а просто наслаждаться. Я – мать, и у меня отняли самое сокровенное – ребенка. Думаешь, сейчас мне до политики? Я резала вены, чтобы вернуть Киру, и не отступлю. И если Альрику нужно изучить меня при этом – пусть. Мне не жалко. И я не боюсь его, потому что мне просто нечего больше

терять.

Андрей молчал и сосредоточено вел машину. Я отвернулась к окну. Мимо проносились неоновые вывески, яркие витрины ночных магазинов и редкие прохожие с разноцветными зонтами.

Мир людей... Реальный и такой далекий. Стабильный и непостижимый. Для меня гораздо привычнее другой – с солоноватым привкусом крови, пропахший смертью и опасностями, но близкий и родной.

Как я не понимала этого раньше? Я – атли, и горжусь этим!

Андрей припарковался у двухэтажного здания в центре, недалеко от мэрии. Отделанное светло-зеленой штукатуркой, оно было ограждено невысоким кованым забором. Ворота, к слову оказались распахнутыми настежь. К дверям вели выложенная розовой плиткой аккуратная дорожка, по левую сторону от которой раскинулась цветастая клумба, где соседствовали разноцветные петуньи, высокие белые розы и пушистые бархатцы.

Дождь кончился, воздух был свежим и прохладным, но не зябким.

Андрей открыл мне дверцу и галантно помог выбраться. Затем взял под локоть и повел к массивной железной двери с коваными узорами – под стать тем, что красовались на воротах. Древние руны соединялись с неизвестными мне символами, образуя некое подобие картины из слов.

– Присяга охотника, – шепнул мне на ухо Андрей и распахнул дверь. – Каждый ясновидец произносит ее после испытаний.

Мы пересекли широкий холл с высокими потолками и обшитыми деревом стенами. Наши шаги отдавались гулким эхом и сопровождали нас до широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж.

Андрей сопроводил меня по витиеватым коридорам и подвел еще к одной двери – на этот раз деревянной и двустворчатой. Резные ручки плавно перетекали в полотно, исписанное вязью из символов, подобных тем, что были на входе.

– Дальше мне нельзя, – сказал молодой охотник и отступил на шаг. – Там место лишь для древних и для тебя. – Он посмотрел ободряюще. – Удачи, Полина.

– Она мне пригодится, – прошептала я и потянула ручку на себя.

Передо мной раскинулся огромных размеров зал. Он занимал по площади по меньшей мере половину второго этажа, а то и больше. У противоположной стены в виде огромного постамента располагались два ряда кресел. Четыре сиденья с высокими спинками – для Первозданных. Нижний же ярус, поскромнее, предназначался для древних. Перед постаментом на красном пятне ковра одиноким островком притаилась трибуна – видимо, для меня или еще какого провинившегося охотника.

Слева, напротив стены с огромными – почти до потолка – окнами, украшенными сизыми шторами возвышалось нечто ужасающее. Деревянная перекладина с кольцами в нескольких местах и протянутыми сквозь них веревками, натяжение которых регулировалось колесиками сбоку. Слева – широкая лавка, утыканная шипами, и огромный пресс над ней, который опускался и поднимался с помощью массивного винтового крана.

Да это же чертовы приспособления для пыток!

Я сглотнула. Перевела взгляд на заседающих

и встретилась глазами с Альриком. Первозданный щурился, а уголки губ были тронуты легкой улыбкой. Ну конечно, ему весьма интересно, как я справлюсь с советом охотников – молодая зверушка, которая не желает жить среди них. Что ж, не буду разочаровывать древнего.

Я вздернула подбородок и гордо продефилировала к красному пятну. Поверхность трибуны неприятно холодила ладони, усиливая и без того непрекращающуюся дрожь. Сердце колотилось под подбородком, а на меня смотрели двадцать четыре пары глаз – четыре Первозданных и двадцать охотников. Древних.

– Сегодня мы собрали совет древних, чтобы рассмотреть прошение молодой охотницы, – безэмоционально изрек Сар, не удостоив меня взглядом. – Прошение было совершено по форме, и его поддержал один из нас – он махнул рукой в сторону Альрика.

Альрику, казалось, было абсолютно все равно. Он улыбнулся, деланно кивнул Сару, выказывая почтение, и встал.

Одетый в черный пиджак с воротником-стойкой, застегнутый на все пуговицы, Первозданный разительно отличался от того слегка легкомысленного человека, который вчера невиданным образом появился в квартире Глеба. Сейчас он выглядел серьезным и сильным. Достаточно серьезным, чтобы понять, насколько опасно ввязываться в противостояние с остальными Первозданными. И достаточно сильным, чтобы наплевать на риск.

– Перед нами женщина, пропустившая через жилу девять нали, – сказал он спокойно, и его приятный тенор растекся по огромному и пугающему залу звенящим эхом. – Одно только это достойно восхищения. И боги восхитились – они ниспослали ей благодать.

Альрик сделал паузу, и мне показалось, десятки глаз готовы были прожечь во мне дыру. Но вспомнились почему-то яркие – карие с красными прожилками – дерзкие глаза охотника, которому плевать на мою «благодать». Уверена, для всех них я была чужой – лазутчиком, проникнувшим в святая святых. И мой отказ от этой самой благодати – тому подтверждение.

– Но мы не можем заставить зверя любить то, что любим мы сами. Не имеем права насиловать волю и должны уважать свободу выбора. Посему предлагаю удовлетворить прошение молодой охотницы и вернуть ей то, что она потеряла. – Он обвел взглядом присутствующих и драматично добавил: – Дочь. Ведь что может быть важнее для матери, чем собственный ребенок?

Я заметила движение в ряду древних – Мишель опустил голову и приложил к губам крепко сжатый кулак. Охотник рядом с ним опустил глаза. Остальных, казалось, ни капли не тронула речь Альрика. А у меня по коже побежали мурашки – болезненные, противные мурашки отчаяния.

Что им до моей беды? Зачем спасать какого-то зверя, пусть даже ребенка. Мне оставалось надеяться, что Первозданным все же нужен кен. Что я смогу выменять свой на услугу – одну-единственную, но такую существенную.

– Не пристало охотникам влезать в разборки зверей, Альрик, – немного резко возразил Егор и взглянул на меня. – Пусть сами разбираются.

– А мы и не будем влезать. – Альрик перевел на меня хитрый взгляд. – Хищные с колдуном разберутся сами. Мы лишь вернем его им.

Вернуть в город Чернокнижника. Что ж, неплохо. Не то, что я просила, но немало. Пусть Тан будет поблизости. А уж потом я знаю, что делать. Я прекрасно помню, где Влад хранит клинок.