Трудный ребенок
Шрифт:
– Незачем так орать, – пробормотала я, с трудом дотянувшись до кнопки звонка. Облокотилась о кирпичную стойку. Ноги не слушались и так и норовили согнуться, колени дрожали. От титанических усилий просто удержаться на ногах вспотела спина.
Дальнейшее мне помнится смутно. Твердая, холодная земля, чьи-то руки, тепло. Движение. Голоса – гулкие, словно сквозь пелену тумана. Ласковые ладони гладят волосы, щеки, а я лежу на мягком, и знакомый запах вокруг.
Дом...
Я дома. Я сумела!
– Кира... –
– Тише. – Голос Влада. Как давно я его не слышала? Словно полжизни прошло. – Береги силы.
– Тан... в Липецке, – выдохнула я и отключилась.
Глава 11. Истощение
– Надо было послушать охотника, – поучительно говорит незнакомец из сна и хмурится.
Мне хочется обнять его. Обнять и смеяться. У меня получилось!
Но вместо этого я танцую на песке. Перебираю ногами, и шифон кружится вокруг меня воздушной вуалью. Я счастлива.
– Ты истощена, – возражает мужчина. – И сейчас при смерти. Боги решают, жить тебе или умереть. Древние не умеют вовремя останавливаться.
– Если умру, останусь здесь?
– Вероятно.
– Это хорошо. Мне здесь нравится.
– Не смей сдаваться!
Его голос меняется, внешность расплывается, перестает быть четкой, как и картинка вокруг – ясно-синее небо становится бордовым, отливает золотым и тяготит.
– Слышишь, пророчица, не смей! – Кто-то касается виска, и приятное тепло растекается по телу. Поцелуй. Это был поцелуй. И шепот в самое ухо: – Живи, Полина.
Я снова проваливаюсь в сон, снова танцую. Со мной рядом кружится рыжая девушка в зеленых одеждах. Ее длинные волосы развеваются на ветру, путаются, но ей, похоже и дела нет. Она смотрит на меня и смеется – заразительно, звонко. И я не могу удержаться – смеюсь в ответ.
А потом что-то происходит. Мир преображается, темнеет. Небо заволакивают черные грозовые тучи. Дождь. Это должно радовать меня. Рыжая пугается, и ее страх передается мне. Тонкие пальцы цепляются за мое запястье, тянут вдаль от воды.
– Она совсем близко! – кричит девушка, но слова теряются в раскате грома и шуме штормящего озера.
Я громко выдыхаю, она дергает меня, прижимает к себе.
– Проснись, – говорит голосом Глеба. – Прошу тебя, Полевая.
Но я не могу проснуться – повсюду темнота, она глушит звуки, стирает пейзаж. Мне страшно. Рыжая исчезает, и я одна.
И скоро придет смерть. Я знаю точно.
Скоро ничего не будет...
Кто-то берет меня за руку, переплетает пальцы и шепчет в самое ухо:
– И не надо...
Я проваливаюсь под воду, судорожно вдыхаю. Легкие горят огнем, я захлебываюсь, пытаюсь вынырнуть, но ноги опутывают водоросли и тянут вниз. Вокруг
– Не нужно бороться. Иди ко мне.
Опускаюсь на дно. Мягкий песок сминается пальцами ног, темнота обволакивает, успокаивает. Сил почти нет, да и не нужны они. Зачем? Все равно в конце нас забирает тьма...
– Живи!
Чьи-то руки хватают за плечи, тянут вверх, к воздуху.
Я прихожу в себя, начинаю судорожно грести, выпутываться из плена, наконец вырываюсь и громко вдыхаю воздух.
Солнечный свет слепит, свобода пьянит.
Я жива, жива!
Свет и правда слепил. Пробивался сквозь не до конца задернутую штору и бил в глаза. Я зажмурилась. Поморгала, постепенно привыкая к освещению. И тут же натолкнулась на пристальный взгляд Лары.
– Планируешь убить меня во сне? – спросила я пересохшими губами. Очень хотелось пить.
– Гляди-ка, пришла в себя! – Защитница встала и расправила несуществующие складки на юбке. – Позову Кирилла. Наконец-то все выдохнут с облегчением и перестанут мысленно тебя хоронить.
Она вышла, а я повернулась к окну. Живот все еще болел, но уже терпимо. А еще была слабость – шевелиться не хотелось, думать тоже. Я с трудом поняла, что нахожусь в комнате Влада, на огромной кровати. Высокие стойки увенчаны складками балдахина – роскошными и подавляющими.
Как и хозяин комнаты.
Он появился почти бесшумно, словно лишним звуком боялся сделать больно. Больно не было. Хотелось спать.
– Вот почему нельзя играться с нали, – строго сказал Влад и присел рядом. Положил руку мне на живот. – Болит?
Я кивнула – еле-еле, на сколько хватило сил.
– Пить хочу.
Он налил воды в стакан, помог подняться. Близко. От знакомого запаха защипали глаза. К слову сказать, после нескольких глотков мне стало легче. Я расслабилась, прижавшись спиной к груди Влада, и мысленно пожелала, чтобы он не отпускал меня. Никогда.
– Ты напугала меня. Очень, – серьезно сказал он.
– Альрик хорошо постарался вчера.
– Альрик – редкостная сволочь, но я могу его понять. Кен сольвейга иногда сносит крышу. Только это было не вчера, а на прошлой неделе.
Я обернулась, недоверчиво заглянула ему в лицо.
– Ты шесть дней без сознания, Поля.
– Так долго... – Я нахмурилась.
Шесть дней. Да за это время Тан уже успел все понять и подготовиться.
– Чернокнижник в городе. У него Кира. – Попыталась подняться, не сработало. Тело не слушалось совершенно. – Нужно найти его.
– Все, что тебе сейчас нужно – лежать. – Влад уложил меня обратно и укрыл одеялом под самый подбородок. Я ощутила легкое разочарование оттого, что он больше не обнимает меня. Проклятие вернулось вместе с силами, что уж поделаешь. – Я запрещаю тебе вставать. Как вождь.