Трудовые будни барышни-попаданки 5
Шрифт:
Я тоже выпила чаю, чтобы не дрожать в ночном путешествии, которое перешло в утреннее и дневное – дорога занесена, двигались медленно. Татьяна начала превращать либретто в развернутый роман.
Я слушала, и моя обида на непредвиденную задержку в путешествии понемногу уступала гневу. И, конечно, радости, что ребенок остался на станции.
За неполных десять лет путешествий по России нагляделась на дикое барство, хоть реферат пиши: «Крепостное право глазами человека XXI века». Были стандартные варвары вроде моего дяди, унижавшие людей по многовековой привычке. Были настоящие жуки-выжиги, у которых тридцать душ трудились от рассвета до заката, а барин
Но похоже, мне предстояло знакомство с невиданным экземпляром. Худшим видом традиционалиста: традиционалистом-новатором. Богатым и буйным мерзавцем, поставившим эксперимент: насколько можно в России не считаться с ее законами? И продвинувшимся далеко…
– Он свою гвардию завел, десятка три молодчиков, один другого плечистей да мордастей. Нарядил в особые мундиры, дела им нет другого, как ждать лютых приказов. А во дворе виселица стоит. Если у человека вина перед ним, как у моего Степушки, так велит мучить, чтобы человек сам на виселицу просился.
– И вешает? – вздрогнув, спросила я, заодно отметив созвучие имен. Вот и поехали выручать Степана.
– Нет. Он смеется, говорит: не о пощаде будешь – о смерти молить, пока в гроб не сведу. Да что мужики, он однажды тройку с вице-губернатором в реку загнал, еле вытащили…
Танюша продолжала перечислять злодейства господина Бабанова, на самом деле князя Бабанова-Ростовского. Правда, шепотом, будто кто-то мог услышать и донести. А я вспоминала прежний мир и багаж культурных воспоминаний. Например, авантюрную книжку современного автора про английскую девочку, которой во время Крымской войны довелось проехать всю Россию, от Финляндии до Севастополя. Особенно запомнился эпизод, когда героине пришлось встретить примерно в этих же местах, между Тулой и Рязанью, дикого князя, имевшего обыкновение принуждать крепостных девиц к подчинению, а если они сбегали, он устраивал облаву в масштабах губернии, с обыском всех зданий и экипажей.
Уже тогда я немного разбиралась в истории, хотя в нее еще не попала. И не согласилась с автором. Одним из достижений мрачноватого царствования Николая I было то, что такие дикие уникумы приутихли и воздерживались от совсем уже показного садизма и беззакония. Обесчестить девицу и засечь на десерт – за это можно было попасть под опеку, а иногда даже в солдаты, с лишением дворянства и без выслуги. Вот в царствование его старшего брата, прежде либеральничавшего, подобные жуткие типажи и ситуации бывали. И мне скоро предстоит встреча с диким барином, который губернатора ни во что не ставит, а власти выше губернатора последние лет десять этот мерзавец не встречал.
Глава 8
Дорога была занесенная, дурная, поэтому мы оказались во владениях Бабанова-Ростовского поздним утром, а доехали до поместья к полудню.
Как и говорила Татьяна, барин жил в настоящем замке, с донжоном и четырехметровыми стенами. У ворот часовые в серых плащах с красно-черной вышивкой, с длинными пиками. Несмотря на бодрый вид, я сразу поняла, что в такой униформе они нещадно мерзнут.
Среди прочего полезного инвентаря у меня был рожок вроде того, в который дуют фельдъегеря. Если тьма кромешная, а спешить надо, то это необходимость. Иногда дудела я сама, чтобы
Вот и сейчас взяла рожок и постаралась изобразить герольда, явившегося к вратам вражеской твердыни. Неплохо получилось – иней с ветвей осыпался.
Стражники – не часовыми же называть этих охламонов – сперва взглянули на меня с недоумением, а потом обреченно кивнули, как люди, приученные к чужому дурачеству, на которое им не повлиять. Я пригляделась к плащам. Похоже, вышивка имела какой-то сюжет. Герб владельца?
Не прошло и десяти секунд, как ворота со скрипом приотворились.
– Кто явился к вратам Байхолла? – спросил человек в алом кафтане с нашитым черным рисунком. Наверху был статичный дядька с мечом и щитом, а под ним гордо шествовал козел с вызолоченными рогами. Я догадалась, что это герб, дядька – ангел, а козел – все-таки олень, как принадлежность всех потомков князей Ростовских. Но от козлиной версии отказываться было жалко.
Что же касается интонации каштеляна – как еще называть того, кто встречает у врат замка? – то она напоминала реплику телефонного робота.
– Передай господину, что Эмма Марковна Орлова-Шторм, владычица чудес и денег, желает увидеть прославленного князя Бабанова-Ростовского, – произнесла я с максимальным пафосом. Могла бы добавить: «Владелица двадцати пяти тысяч душ». Но состязаться в рабовладельческой статистике с «трехтысячником» сочла неуместной.
По плохо выбритому лицу управителя пронеслась печальная гримаса – и эта гостья играет в дурную игру. Но ответил:
– Госпожа Орлова-Шторм, извольте обождать. О вас доложат.
Ждать пришлось недолго. Уже минут через пять ворота были распахнуты, не без труда и ледяного скрежета. За ними скрывался старый двухэтажный каменный особняк. С первого взгляда я поняла, что и стены, и турели на крыше, и донжон – более поздние пристройки. Донжон подражал Пизанской башне, но вряд ли рассчитывал на аналогичную долговечность. Татьяна не обманула: наличествовала и виселица-глаголь со всеми атрибутами, в том числе подставкой, укрытой черной тканью, и добротной петлей.
На крыльце особняка стояла группа в средневековых нарядах. И лишь один, самый пожилой, был в полковничьем мундире с орденами. Маскарад маскарадом, но понимает, сукин сын, что в России чины значимей любых понтов и чудачеств.
– Рад приветствовать в своих владениях госпожу Орлову-Шторм, – проскрипел князь. – Немало наслышан о вашем роде, богатстве и влиянии. Наслышан, – тут скрип стал зловещим, – и о том, что иногда беглые холопы стремятся под ваше покровительство.
– Приветствую знаменитого князя Бабанова-Ростовского, слух о котором достиг самых отдаленных пределов империи, – ответила я. – Мы оба достаточно высоки, чтобы наша жизнь избегла кривотолков и самых нелепых легенд. Если слух о том, что я участвую в судьбе беглых холопов, верен, то как же слух о том, что вы не просто строги к рабам, но иногда жарите их и употребляете в пищу?
На миг князь застыл. Потом улыбнулся. Один из спутников в пестрых лохмотьях увидел улыбку, забил в бубен, перекувырнулся, засмеялся. После чего свита расхохоталась, но не раньше, чем убедилась, что смеется и хозяин.
– И такой слух ходит, – наконец сказал князь.
– Вчера одного ослушника взгрели, – заверещал шут, – охладиться положили, сегодня можно изжарить для гостьи дорогой.
Донесся стон из второго возка. Надеюсь, его услышала только я.
– Это дурак о моем правосудии, – пояснил хозяин, отвесив шуту оплеуху-лайт. – Добро пожаловать, госпожа Шторм.