Туата Дэ
Шрифт:
– Уох!
– в притворном ужасе вскрикнула она, когда из-под простыней появилась деревянная кобура, а из неё- огромная рукоять «тампера» .
На колени.
Она, в одной нижней рубахе, едва сдерживающей её груди, рухнула на даже не спросила- настоящий ли он. Не клеился вопрос о ненастоящести к массивной скошенной пистолетной рукояти и потёртому ребристому цилиндру казённой части. Она зачарованно глядела на блестящий как ртуть полуфутовый стальной кожух - частично принимавшему на себя ярость пороховых газов, вырывавшихся из похожего
Возможно, хотела что-то спросить или сказать, но не успела - когда я смог сдвинуть замок и «тампер» в у меня левой руке просто сломался.
Я швырнул ей раскрытый пистолет.
Это было даже забавно.
Золотое донце двухфунтового артиллерийского патрона, выдернутого из-под обшлага, -обычно у меня их с собой по десять, но сейчас я смог достать только два - сверкнуло в свете люстры и и мягко шлепнулось у её затянутых в шёлк коленок.
А она ждала, что я её буду раздевать?
Девочка, ты, в самом деле, мягкая и в тебе много жира…
Я потрепал её по пухлым мокрым щекам и показал, что и как надо делать.
Должно быть, огнестрельное оружие было её призванием. Во всяком случае, эта золотоволосая кукла была понятливой. Гильза исчезла в граненой серости патронника.
Девочка никогда не видела настоящего оружия, она была восхищена и испугана…
Наверное, она даже не понимала, насколько всё серьёзно. К этой громадине у меня было всего два патрона. Европа -это тебе не Тяжёлый Континент. Тут оружие достать не так просто.
Но пустые руки горели огнём словно бы я подцепил какую-то кожную заразу. Клянусь, сперва, так и подумал. Даже купил какое-то вонючее,злобное мыло и драл им руки до красноты при каждом удобном случае. Чесотка, конечно, пропадала - на время, - сменяясь болью высушенной химикатами кожи. Но с каждым днём, проведённым в бездействии, она только усиливалась.
И я купил «тампер». Случайно. Вместе с двумя штатными сигнальными зарядами. Его продавал матрос, которому явно было не на что выпить. В этом не было ничего удивительного. Ведь «тампер» и есть однозарядный пистолет, рассчитанный под гильзу английского двухфунтового пушечного патрона. Они до сих пор есть на любом судне. Очень полезная штука. Способен бросить холостым выстрелом прикреплённый к деревянной стрелке леер на сотню метров. Или трахнутьв небо сигнальной ракетой. Или выстрелить ярким фосфорным плевком. Правда, у него есть ещё одно замечательное свойство - к нему прекрасно подходят и обычные снаряды от этой пушки. Причём неважно - «тампер» может быть американского производства, как мой, хартфордский «Кольт патент файрармз мануфактуред ко.», а патрон английского. А может, быть и наоборот. Ами освоили этот бесполезный, слабый бронеломный снарядик от английского орудия, именно из-за «тампера» .
Официально -вовсе не «тампер»
Говорили, что он был так сделан специально - возможность стрелять артиллерийским патроном была дана, чтобы жару призовым немецким партиям. Может и так, не знаю. Вот что точно известно - я мало видел, как по людям из «тамперов» стреляют. Люди - слишком худосочная мишень. Но двухфунтовый снаряд, весит не меньше, чем каждая из ринувшихся на волю из её разорванного лифа грудей. Такой вполне может повредить
Охотиться им просто замечательно.
Она даже не подумала, что может выстрелить в меня.
Я касаюсь дульным срезом кожи между грудей и под стук сердца, что доходит до меня сквозь сталь и дерево, вспоминаю, как на Такоради, мы с Гришемом, брали джип и ездили охотится на мастодонтов.
Если бы это был бронебойный... Легко бы он проломил кость между её кобыльих сосцов, огромных как миномётные бомбы.
Шёлк трещит и рвётся.
Надо же, ничего, в самом деле ничего под ними нет.
Даже не заметил бы её грудей. Бронебойный…
– Блам!
И опускаю «Тампер» к её сердцу, раздвигая молочную кожу
Моя сегодняшняя ширли темпл натужно смеётся, принимая всё это за игру. Мне нравится её смех.
Бронебойный превращает в кашу голову старого самца, от толстого черепа которого отскакивают, только царапая кожу и раздражая его, даже винтовочные пули триста восьмого калибра ... После двухфунтового бронебойного - даже пила не нужна,чтобы достать бивни. Просто дёрнуть посильнее - и они сами выпадут из потрескавшейся верхней челюсти мастодонта. В месиве из кости, мяса и мозга их держит только успевшая подсохнуть вязкая липкая кровь.
– Блам!
Наверняка, ей такого видеть не доводилось
На Тяжёлом Континенте достать бронебойные к двухфунтовкам было легко. Их целыми кораблями отправляли на Восток, так спешно и быстро, не считая сколько осталось в Му.
Но здесь -Европа! Да и тот квебекец совершенно не походил на полковника Айка. И выбор у него был меньше - один ворованный судовой «тампер», невесть как оказавшийся внутри Советской Германии, и два сигнальных патрона к нему. Но, в отличие Айка, он не заставляет меня ждать
Никакого особенного смысла в его названии не было. Пистолет называется не «тампер». На моём, пахнущим маслом и пластиком, было проштамповано КАЛАЙБР 157. МОДЕЛ 1941 СМОКЛЕСС. Сами видите - у этого оружия нет никакого имени.
Правительственная модель -и всё. Совсем как я.
Но звук выстрела бьёт по черепу как молот по раскалённому куску железа -потому его и зовут «тампер».
Осветительные я взял просто для того, чтобы в пистолет можно было хоть что-то зарядить . И чтобы тот матрос не думал обо мне плохого. Ну идиот, ну хочет бахнуть погромче, повеселить дам...
Хотя, сигнальный снаряд - это плевок белого фосфора в томпаковой оболочке. Такой способен проломить борт броневика,если в упор.
Собственно, я даже не знал, что мне с ним делать - но проходить мимо тоже не стал.
Гришем ввалился в номер без стука. Вот уж не подумал бы, что забыл запереть дверь. Впрочем, американский самогон всегда больно бил пор моей памяти....
Увидев разорванную ткань, нагую по пояс американку, меня, забравшегося в обуви на кровать и давящего каблуком нежную кожу девичьих бёдер свалившуюся ночную рубаху и - готовый к бою сигнальный пистолет в моей руке,воткнутый- как эрегированный член, как кол в сердце упырихе, - меж её огромных… Он, не стал терять драгоценные мгновения.