Туата Дэ
Шрифт:
Рычит Капелька и встает с места. Стол прогибается под его тяжестью.
– Вы нам ОБЯЗАНЫ продать ИХ!
Полковник спокойно срезает кончик у своей сигары и закуривает. Видно,что Капелька его ничуть пугает.
– Ничего я вам не обязан,- отвечает Айк, привстав и обдав нависшего над ним Капельку облаком вонючего, холодного фиолетового дыма, - Сейчас вы покинете этот кабинет...
– А что если нет, мистер Бронзяшка?!
–
Он делает это так, будто хочет раскроить американцу череп тусклым металлом цветка.
– А если нет, - отвечает ему таким же яростным взглядом полковник, - Я нажму на эту кнопку.
Он показывает на электрический звонок.
– И вы всё равно уйдете. Но в сопровождении Эм-Пи. И я вас больше никогда не увижу. А через неделю ЕЁ И ТОЛЬКО ЕЁ - всё равно разрежут на металл на «Бремер-Вулканн». Останется только запись в архиве. Моя совесть будет чиста. И вы ЕЁ не получите. Ни ЕЁ, ни тягачей.
– Ну хорошо!
– разгибается мой адъютант, - Мы уйдём. И найдем кому рассказать о ваших грязных делишках. Мы пришли к вам не с улицы. И в Лозанго...
Переговоры явно зашли в тупик. И Капелька разошелся настолько,что помянул Лозанго - что было строжайше запрещено.
Никто не должен знать о подробностях контракта - за пределами Агентства.
– И я вообще не знаю о чём вы тут говорите, - помолчав, сказал полковник, - О каких таких делишках. И где это - Лозанго... Возможно, во Франции. Думаю, нам не о чем больше говорить. Тем более, что вы играете не по правилам.
Он поднялся, даже не подумав подать нам руки:
– Прощайте, господа.
Явно пришло время вступить мне
– Господин полковник, где, вы сказали, их разрежут?
Это называется - «растащить ситуацию». Убрать фокус внимания. Он взглянул на меня, отвлёкшись от одной из своих бронзовых безделушек -явно раньше принадлежавших одному из нацистских генералов:
– «Бремер -Вулканн». А вам-то что, Тампест?
– Ничего, - я пожал плечами, проглотив даже его фамильярность. Хотя, будь мы в Такоради,а не в Берлине - давно бы уже окрасил ему зубы в малиновый, дав ему попробовать на вкус собственную кровь, - Бремен? Я-то думал, что повезёте за океан.
– Нету смысла, - в тон мне ответил Айк, - Тащить несколько десятков тонн железа - только ради ради того, чтобы газовый резак его развалил на части для переплавки? Простаивающие без работы мощности судозавода и голодные немецкие рабочие будут рады - и обойдётся это много дешевле....
– Сколько они вам заплатили?
– неожиданно ударил я. Лицо Айка осталось, внешне, спокойным. Но едва заметное движение зрачков выдало его. Конечно же, ему что-то перепало от подрядов на утилизацию, доставшихся
– Я сделал знак рукой, будто бы в ней шелестят банкноты, - И ведь не оккупационными марками,верно?
Через пару мгновений, полковник Айк уже владел собой.
– Что вы хотите, чтобы я сказал вам, Тампест? Наш разговор закончен. А уж свидетельствовать против себя не заставляют даже пойманных на месте преступления убийц. А вы меня ещё не поймали. Да и ловить меня не на чем, - быстро поправился он
Он отвлекся от милой его сердцу бронзюшки:
– А я не советую вам - и вашему приятелю заодно, - пытаться ловить меня. Лучше уходите спокойно и забудем друг о друге.
Я поднялся со скрипучего старинного стула - явно тоже оставшегося от старой обстановки или какого-нибудь расстрелянного фельдмаршала, работавшего здесь:
– Мы - сказал я, поднимаясь и протягивая руку за затянутой в чехол фуражку с британским гербом. Это нехитрое действие дало мне еще несколько секунд, - Уйдём. И я не собираюсь трезвонить о том, что «Бремер-Вулканн» заплатил вам. Мне это всё равно. Я просто хочу указать на несправедливость.
– Несправедливость?
– хмыкнул полковник. Вот уж какого слова он не ожидал - так этого. Ругань, обвинения - в духе нашего Капельки. И тут - «несправедливость»!
– Ну да, - отвечаю я , - Несправедливость. Когда «Вулканн» заплатил вам - он получил то, за что было заплачено. Концессию на утилизацию. А когда мы ...
– А вы мне ещё ничего не платили, - отрезал Айк, - И то,что вы предлагаете -невозможно.
– Почему?
– Айк даже не заметил, как я вернул свой зад обратно в предназначенное для посетителей кресло, а разговор, который, как он сказал - закончен, всё ещё продолжается. Причём,продолжается им самим
– Потому что одна пушка - и двести выстрелов к ней,- это ещё куда ни шло. Снаряды всё равно идут все под списание - они не нужны даже флоту. Выстрелы к этим орудиям я могу списывать тоннами.
– ... Их запасли из столько, что «бабах!» будет сильный - даже ещё пятиста болванок в яме недостанет.
Айк недовольно воззрился на меня:
– Позволите мне закончить, Тампест?
Я едва сумел подавить игравшую на моих губах улыбку:
– Простите, полковник.
– Так вот...
– он зевнул, - Во-первых, сами пушки. Орудия учитываются в Меморандуме Комиссии по Атомной Энергии. А эта бумажка идёт Самому на подпись. Потому что это носитель ядерного оружия - хотя этих снарядов давно нет в Европе. Но батальоны расформировываются и сдают своё имущество в порядке строгой очереди. Те орудия о которых просил для вас НАШ ОБЩИЙ ДРУГ просто случайно оказались в очереди - но ещё не разрезаны. Строгий учёт...