Тучи сгущаются

Рава Лориана

– - Послушай, если она сама королева, то чего она тогда сама на стол накрывает?

– - А я почём знаю?! В Тумбесе ведь тоже накрывала супруга губернатора. Наверное, положено у них так если уважить гостей хотят.

Асеро тем временем положил жену в спальне и сказал:

– - Успокойся, постарайся расслабиться. Живот по-прежнему каменный?

– - Не знаю, чуть полегче.

– - Давай я лекаря позову.

– - А как же твои переговоры?

– - Плевать теперь на переговоры. Хоть бы эти твари мне что угодно предлагали -- не

нужно уже.

– - Тебе не нужно, но другим нужно.

– - Знаешь, у меня такое чувство, что они не очень-то хотели договариваться. Вели себя они довольно нагло с самого начала. Как будто на скандал нарывались. Ладно, хватит о них. Давай я лекаря позову.

– - Ладно, зови, куда уж деваться...

Выйдя, Асеро ещё подумал о том, что надо бы Розенхилла арестовать, но было неясно с какой формулировкой это делать. Приказ об аресте -- документ официальный, и как-то неловко в нём подробно описывать то, что случилось. А если ограничиться общими фразами, то тогда такой документ можно с лёгкостью повернуть потом и против самого Асеро -- арестовал, мол, ни за что. И вдруг он увидел, что навстречу ему спешит Кондор:

– - Я с важным известием, Государь. На выходе мы задержали англичан, и не знаем что дальше с ними делать?

– - По чьему приказу задержали?

– - Без приказа. Но раз они так спешно покинули твои покои, значит, тут произошло неладное, ну и решили их на выходе обыскать...

– - И что нашли?

– - У одного ничего, а у другого, Розовый Холм его, кажется, звать, нашли в кармане серебряную ложку с дворцовой гравировкой. То есть он банальный вор. Вот не знаю, что делать со вторым.

– - Дэниэла Гольда лучше отпустить, но установив плотную слежку, чтобы его язык понимали. Но с этим -- к людям Горного Ветра. А Розенхилла сразу арестовать. И дворцового лекаря позови, моей жене плохо.

Начальник охраны подчинился, а Асеро стал собирать осколки от тарелок, разбросанные по столу. Чем быстрее исчезнут остатки от неудавшегося пиршества, тем лучше.

Дворцовый лекарь, выслушав всю историю, сказал, что раз ничего до сих пор не произошло и живот перестал быть как камень, то в дальнейшем опасаться нечего. Однако посоветовал в ближайшее время поехать отдохнуть на природу. Асеро согласился, но сначала должен был состояться разбор этого случая.

Когда Асеро разбирал с дочерьми остатки несостоявшегося пиршества и заодно подсчитывал, что ещё кроме обуви надо будет заказать на складе, к нему пришёл Искристый Снег:

– - Послушай, что теперь делать со всем этим? Переговоры провалены, назрел дипломатический скандал...

– - Да разве я виноват, что эти свиньи вести себя не умеют? Посади свинью за стол, она и ноги на стол... Розенхилл у меня не просто ложку украл, а мою жену чуть не изнасиловал. Ну как такое хладнокровно терпеть?

– - Да как так?

– - Она накрывала на стол, он подкрался сзади, схватил и начал

домогаться. Если бы ему не помешали, он бы сделал куда больше... Понимаешь, я всё-таки живой человек, я не могу вести себя как ни в чём не бывало, когда покушаются на мою честь. Даже не как правитель, а как человек не могу. А они меня в общем-то даже по-человечески не уважают, и только моего статуса правителя боятся. А я теперь тоже боюсь.

– - Боишься? Чего?

– - Боюсь, что с женой теперь будет плохо, у неё итак едва выкидыш не случился.

– - Ну что тут особенного, не удержался Розенхилл при виде женщины. Это, конечно, скверное дело, и негодяя я не оправдываю, но это не так опасно, как ты думаешь. Да, европейцы не видят ничего дурного в совращении служанок и даже жён своих своих деловых партнёров. Мол, ради бизнеса и руки компаньона под юбкой жены можно потерпеть.

– - Кто видит в жене только собственность, тот может и терпит. А для меня жена -- это близкий и родной человек. А ей по милости какого-то подонка теперь стыдно, больно и плохо.

– - Но они-то на это так не смотрят, -- сказал Знаток Законов, -- в том смысле, что у них не было цели сделать ей стыдно и больно.

– - Об их целях я только гадать теперь могу. Может, меня просто хотели проверить, насколько я готов прогнуться? Плюну ли я на собственную честь или нет? Но если им просто торговля без такого прогибания не нужна -- стоит ли иметь с ними дело? Ведь они даже свои предложения не озвучили.

– - Такой вопрос решаем не я и не ты, а все носящие льяуту.

– - Да понятно, что решаем не мы -- но скажи мне, что думаешь ты?

– - Всё зависит от их мотивов, которые будут выяснены в ходе суда. Пока я этих мотивов не знаю, то судить не берусь.

– - Наивный ты человек. Ведь они не тавантисуйцы, искреннего раскаяния ждать не приходится, ну изложат они кучу дурацких оправданий... А между собой будут хихикать, какого человека опозорили. Небось и шли поскандалить и опозорить. Я думаю, потому Розенхилл потому ложку-то и стырил -- на память о своём подвиге. В этом доме, он, мол, опозорил женщину. Думаю, что у него целая коллекция таких ложечек должна быть. Так что выпороть Розенхилла публично на площади и обоих выслать из страны. Потом уже по обстановке...

– - Но ведь это значит -- обречь страну на изоляцию...

– - И пусть. Всё равно за время переговоров мы не добились ничего толкового. Какой ты можешь называть положительный результат? Ну продали им несколько прессов. А про жемчуг, хлопок и прочее лишь разговоры. Будь им оно надо -- давно бы договорились.

– - Войны нет -- вот уже и результат.

– - Не думаю, что она и без англичан началась бы. Идея, что они в сговоре с Испанией, пока ничем фактически не подкреплена.

– - Допустим даже так. Но как только в Европе узнают, что мы рассорились с англичанами, их союз с испанцами вполне может состояться.