Тучи сгущаются

Рава Лориана

Принято единогласно.

Киноа взял слово.

– - Прежде всего, хотелось бы услышать подробности самого дела от пострадавшего. Асеро, расскажи нам, что случилось.

– - Братья мои, как вы мне велели, я провёл гостей к себе в сад, и мы недолго поговорили в саду, но в этот момент мои дочери поссорились между собой, и я вынужден был отвлечься. Когда я вернулся к гостям, я увидел, что Рохенхилл куда-то смылся, а Дэниэл...
– - Асеро покраснел, --- извините, он мочился под кустом, хотя прекрасно знал, где у нас отхожее место и что мочиться где ни попадя у нас не принято. Ну я ему сделал несколько замечаний, на которые он ответил не утруждая себя

вежливостью. В общем я понял, что он меня лично не очень уважает. И вне блеска тронного зала я для него лишь один из тавантисуйцев, а любой, абсолютно любой тавантисуец в их глазах заведомо ниже белого человека. Теперь я понимаю, почему они не хотели вести переговоры в тронном зале -- им не хотелось чувствовать себя ниже тех, кого они считают низшими.

– - Скажи, ты думаешь, что они изначально нарывались на скандал?
– - спросил Горный Снег.

– - Насчёт Дэниэла -- не знаю. Может да, а может и нет, просто само это глубинное неуважение лезет изо всех щелей, -- ответил Асеро.

– - Как бы оно не раздражало, само по себе оно не преступление, -- ответил Знаток Законов, -- а для иностранцев оно не может быть даже причиной общественного осуждения.

– - Не в этом дело. Просто как при таких условиях сотрудничать?

– - Ладно, Асеро, продолжай.

– - Мы с Дэниэлом Гольдом пошли по направлению к столу, вдруг раздался крик и грохот от разбиваемой посуды. Я увидел, что Розенхилл схватил мою жену сзади, а она испугалась и выронила тарелки. Я крикнул, чтобы тот отпустил её. Он послушался. Но Луна пожаловалась, что живот у неё каменный. Я унёс её в спальню, а сам выпроводил злосчастных гостей. Но при выходе у Розенхилла обнаружилась ложечка в кармане, которую он утащил со стола. Это -- знак, что он обесчестил хозяина дома. Не столь же он мелочен, чтобы просто так ложки воровать! Оскорбления своей чести я потерпеть не могу. Так что нужно выслать англичан из страны.

– - Вопрос в том, всех англичан или только Розенхилла?
– - спросил Киноа, -- ведь Бертран и так собирается уплыть со следующим кораблём, а Дэниэл вроде так уж сильно границ не переходил. Хотя мочиться в саду и некрасиво.

– - Вопрос ещё вот в чём, -- сказал Золотой Слиток, -- если мы вышлем Розенхилла, будет ли возможность торговать с Дэниэлом дальше?

– - Это вопрос лучше задать самому Дэниэлу, -- сказал Горный Ветер, -- но скорее да, чем нет. Дело вот в чём -- если мы сейчас не дадим англичанам окорот, они окончательно обнаглеют, и последствия могут быть самыми серьёзными. Один мой человек как-то разговорился с Дэниэлом, и спросил, что тот считает самым дурным и ужасным. Тот охотно ответил, что весьма дурными вещами являются случаи, когда проститутка выходит замуж, когда госпожой становится служанка, когда глупый и недостойный ест хлеб, однако самым ужасным является случай, когда бывший слуга, по сути бывший раб, становится царём. От первых трёх можно ещё как-то огородиться, но четвёртый всю страну развалит и превратит в ад. И ещё говорил, что у нас всё так наперекосяк, недостойные едят хлеб, а потерявшие свою честь женщины выходят замуж, потому что правит нами человек низкого происхождения....

– - И без этих пояснений было ясно, что Дэниэл намекает на мою персону, -- сказал Асеро, -- и сам ход мыслей тут нелогичен. Чем плоха вышедшая замуж проститутка? Тем что она может оказаться заразна, бесплодна и привычна к развратной жизни. Но ведь то же самое можно сказать про мужчину посещающего бордели. Однако брак такого мужчины у них дело обычное, даже трудно найти случай, чтобы мужчина женился девственником.

– -

Тут дело не совсем в этом, -- сказал Горный Ветер, -- у них это просто злостное нарушение установленного свыше порядка. Это ведь вольный пересказ цитаты из их любимого Священного Писания. А согласно этому Писанию мы, язычники, вообще в земле мёртвые лежать должны.

– - Заметь, Дэниэл этого не говорил, -- вставил Знаток Законов.

– - Этого, конечно, нет, он не настолько глуп, чтобы так подставляться. Однако трудно отрицать что у англичан есть некое представление о богом установленном порядке, в котором мы занимаем весьма низкое место. И если мы не покажем, что ставить нас так низко безнаказанно нельзя, это может для нас плохо кончиться.

– - А я думаю, что нужно допросить Луну, -- сказал Жёлтый Лист, -- как хотите, но я не могу представить чтобы взрослая женщина позволила себя лапать чужому мужчине.

– - Ты на что намекаешь?!
– - спросила Асеро, -- что она специально...

– - Возможно. В конце концов молодая женщина, столько лет прожившая взаперти, и не на такое способна.

– - Ага, а потом специально позвала меня своим криком?! Я знаю свою жену хорошо -- кокетничать с первым встречным она не будет.

– - Пойми меня правильно, я не оправдываю Розенхилла, -- сказал Жёлтый Лист, -- но ведь наверняка было что-то такое, после чего он себе разрешил её полапать. Может, достаточно невинное в её глазах, но... было!

– - А может, допросим на этот счёт самого Розенхилла?
– - сказал Киноа, -- Пусть его введут.

Розенхилл выглядел после ночи в тюрьме взъерошенным и каким-то жалким. Когда ему было велено изложить суть дела, он кое-как начал:

– - Вхожу, вижу -- женщина на стол накрывает. Красивая... Ну и решил я над ней подшутить. Конечно, я понимал, что она испугается поначалу, зато если потом увидит, какой красивый парень её обнимает, обрадуется. Ведь я мужчина хоть куда, у вас таких с белой кожей и светлыми волосами нет вообще. А она насмерть перепугалась, тарелки разбила, разоралась так, словно её режут... Ну, думаю, уволят из дворца такую дуру за разбитые тарелки. Впрочем, не жалко, дворцовая служанка должна правильно реагировать на то, когда её ласкают, стыдно не уметь при этом тарелки удержать.

– - Молчал бы уж по поводу "стыдно", -- сказал Киноа, -- но ведь потом ты не мог не понять, что ошибся, и что служанка вовсе не служанка.

– - Тогда я в ужас пришёл и поскорее предпочёл уйти. Конечно, теперь я понимаю, что должен был извиниться... Но государь был так разгневан, что всё равно не стал бы выслушивать мои извинения.

– - Однако у тебя в кармане при выходе нашли серебряную ложечку. Если ты и в самом деле был в ужасе, у тебя едва ли были бы мысли усугублять свою вину воровством.

– - Я не знаю, откуда она у меня взялась. Может, я сам нечаянно... может, Дэниэл подложил... Не знаю.

– - Ты подозреваешь Дэниэла в такой каверзе? Но зачем ему это?

– - Не знаю... может, ему надо, чтобы весь гнев ваших милостей на мою бедную голову упал, чтобы он сам тут один торговал.

– - Хм...
– - сказал Киноа, -- однако предугадать обыск на выходе никто из вас не мог.

Потом взял перо и написал записку, адресуясь к Горному Ветру: "Были ли замечены противоречия между англичанами до этого?". Через минуту пришёл ответ: "Ничего специально замечено не было, однако исключать нельзя. Все эти купцы за прибыль друг другу глотку перегрызть готовы". Розенхилл тем временем встал на колени и сказал: