Тучи сгущаются

Рава Лориана

– - Вечная отговорка неудачников, -- вставил Розенхилл.

– - Я не думаю, что вы достаточно сведущи в нашей истории, чтобы утверждать наверняка, что было, а что нет, -- холодно заметил Асеро.

Дэниэл добавил:

– - Конечно, в таких вещах полностью быть уверенным нельзя, это верно. Да только история показывает, что предают именно тех, кто и без того слаб, к сильным же многие стремятся в союзники.

– - Так рассуждают только шкурники и трусы, -- ответил Асеро, -- благородный и мужественный человек не предаёт никогда.

– - Можно сказать и так, -- примирительно ответил Дэниэл, -- но тогда получается, что шкурников и трусов большинство, герои же --

редкие исключения. И это не удивительно, ведь у шкурников больше шансов выжить.

– - Только если они в меньшинстве, -- ответил Асеро, -- племя трусов не протянет и дня, даже слабый противник его легко уничтожит. А что касается "Непобедимой Армады", то причина её разгрома как раз в том, что испанцы поставили прибыль выше всего. Ведь её суда -- это были суда купцов, лишь временно арендованные Испанской Короной. Ну а купцы, гонясь прежде всего за прибылью, скупились на ремонт, и потому суда у них были далеко не в лучшем состоянии. Потому флот вашей родины, для которого боеспособность была важнее прибыли, и оказался сильнее.

– - Я вижу, что Вы, Ваше Величество, очень хорошо осведомлены о европейских делах, -- почтительно произнёс Дэниэл.

– - Разумеется, -- ответил Асеро, -- мы знаем о вас куда больше, чем вы о нас.

Дэниэл почуял чутьём опытного дельца, что дело скверно, и надо на всякий случай быть предельно вежливым. Может быть, Инка понял, что в Англию они не ездили, и все ответы заготовлены заранее. Значит, он не так прост, как казалось поначалу. Но ещё больше его раздражало то, что он не понимал с кем имеет дело -- на вождя дикарей, готового за блестящие бусы отдать хоть землю предков, Первый Инка никак не походил. Он учтив, умён, образован... Но и на европейского дельца он тоже не похож. Похоже, Дэниэл столкнулся с новым для себя типом людей, а значит, надо его сначала изучить, прежде чем рисковать ему диктовать. А Розенхилл слишком уж распоясался, нельзя так, по крайней мере пока. Нужно попробовать нащупать у них слабые места, а это, похоже, не техника. Но что?

Асеро тем временем говорил:

– - Заранее должен вас предупредить, что в нашей стране нельзя делать некоторые вещи. Нельзя приставать к нашим женщинам с непристойными предложениями, нельзя склонять к принятию вашей веры, нельзя склонять к незаконной торговле и прочим нечестным вещам. Нельзя также посягать на святыни и непочтительно отзываться о Крови Солнца.

– - То есть нельзя говорить что-либо дурное ни о каком инке?
– - переспросил Бертран.

Первый Инка ответил:

– - Не совсем так, критиковать конкретного инку у нас вполне можно, но упоминая все его дурные поступки, необходимо добавлять, что это недостойно крови Солнца. Тогда при свободе критики отдельных дурных сторон нет подрыва устоев. Однако, -- добавил Инка, -- вам это не так уж чтобы важно, ведь вы не знаете сути нашего государственного устройства, да и не хотите её изучать, так что лично вам я в эти дела лезть не советую.

– - А мне было бы интересно ознакомиться с вашими философами, -- сказал Бертран.

– - Ну коли интересно, то нет проблем, -- ответил Первый Инка, -- тем более что наши учёные тоже одна из сторон, крайне заинтересованных в контактах с Европой.

– - А учёным тут что за дело?
– - спросил Розенхилл.

– - Очень простое -- их интересуют ваши книги и вообще обмен знаниями. Конечно, бескорыстный обмен был бы много лучше торговли, но мы не столь наивны, чтобы рассчитывать на знания европейцев даром. Но раскошелиться готовы -- и это, я так понимаю, для вас самое главное.

– - Но ведь вы не знаете нашего языка, --

сказал Дэниэл.

– - В стране достаточно образованных людей, способных переводить с латыни, -- возразил Первый Инка, -- Да и ваш язык наши люди будут учить по мере надобности, ведь без этого торговля невозможна.

– - Никогда не торговал книгами, -- сказал Дэниэл, -- но если это выгодно, то я этим займусь. Однако по всей видимости, наше пребывание в землях Вашего Величества может затянуться на месяцы и годы, и в связи с этим один вопрос -- если к свободным женщинам в Тавантисуйю приставать нельзя, то как нам обходиться столько времени без женских ласк?

– - А вы не взяли с собой жён?
– - спросил Первый Инка.

– - У нас их нет и никогда не было, -- ответил Дэниэл.

– - Ну тогда вам придётся воздерживаться, -- сказал Первый Инка, -- наши воины в походах тоже не знают женских ласк месяцы и годы, никто от этого ещё не умирал.

– - Но нам известно, -- сказал Дэниэл, -- что среди высших инков принят довольно разгульный образ жизни. А раз так, то должны быть и женщины, которые вас развлекают. Певички, актриски, танцовщицы... Разве они не могут развлечь нас?

– - Посещать театры вы, конечно, можете, но в том смысле, в каком вы хотите -- нет.

– - То есть инки берегут их для себя, а с нами не поделятся. Но ведь часть из них неизбежно стареет и дурнеет, а значит, уже для инков становятся неинтересны. Может, нам можно развлечься хотя бы с такими...

– - Не в этом дело. Все наши певицы, актрисы и танцовщицы -- честные девушки и законные жёны, как же мы можем отдать их на разврат? Так что вас обманули недобросовестные пересказчики слухов, -- сказал Первый Инка, -- у нас можно спать только с жёнами, которых у высших инков может быть несколько. Хотя конечно, жениться законным браком на певице или актрисе можно. Но никаких проституток и прочего у нас нет.

– - И даже нет любовниц?

– - Ну иногда любовницами у вас называют наших дополнительных или младших жён. Но дети от них у нас вполне законны, а сами они при этом не считаются непорядочными женщинами.

– - Но какой тогда смысл в этом различии?
– - спросил Дэниэл.

– - Смысл есть. У нас ничего не продаётся и не покупается, все блага раздаются по распределению. Так вот, только высшие военные, чиновники высокого ранга и учёные могут получать столько, что у них есть возможность заводить дополнительных жён. Однако и ответственность на них лежит высокая. И если кто либо эту не оправдает, то он теряет свой статус и брак с дополнительными жёнами автоматически считается расторгнутым. Основная жена остаётся с мужем, хотя на практике бывает и так, что старшая жена подаёт на развод, а одна из младших остаётся с мужем в качестве законной и единственной, да и не будучи женой можно ждать и надеяться, что любимого человек признают невиновным и восстановят в правах, но это уже частности. Нередко также в случае смерти основной жены одна из младших становится старшей.

– - Странный обычай, -- сказал Бертран, -- не проще ли ограничиться единобрачием для всех от правителя до последнего рыбака?

– - Основатель нашего государства тоже так считал, но в войнах погибает слишком много мужчин, так что пришлось ввести исключение из единобрачия сначала для военачальников, а потом для учёных и гражданских чиновников, так женщин всегда у нас несколько больше чем мужчин. Ведь это лучше, чем тайные и неофициальные связи и унижения незаконнорожденных детей.

– - Возможно, -- сказал Бертран, -- я слышал, что вы, тавантисуйцы, блюдёте чистоту крови и ради этого запрещаете браки с чужеземцами.