Твоё слово
Шрифт:
Куда — кто бы знал? Но ему надо больше. Больше знаний, больше фактов, больше… Непонятно зачем, но ему надо было скорее узнать больше. Он чувствовал, что пригодиться может все. Даже то, что кажется ерундой. И единственным всегда доступным ему источником информации были книги. Так что читал он запоем, порой без перерывов даже на еду.
Память у него, на счастье, была крепкая. Запоминал он все моментально и надолго. Выяснилось это, кстати, не так давно, в разговоре с дядей Арши. Он довольно сильно удивился, когда племянник процитировал ему полстраницы из книги, которую
Кстати, дядя что-то давно не заходил. Но оно может и к лучшему, потому что у Энри на общение времени не было, а от того, как дядя тоскливо скучает в углу, когда на него не обращают внимания, у мальчика почему-то неприятно ворочалось в груди. Будто он делает что-то нехорошее, хотя это абсолютно точно не так. Что может быть нехорошего в чтении книг?
На часах было без двадцати пять, и небо на востоке уже слегка голубело. Слова перед глазами расплывались, в голове поселился туман. Надо бы поспать, но его еще с вечера охватило какое-то предвкушение, волнение… что-то не давало ему успокоиться. Вполне возможно и адреналин от недосыпа…
— Ваше Высочество, — вдруг раздалось от двери.
Мальчик обернулся и с удивлением уставился на гостя. Обычно к нему в такое время никто не приходит.
— Господин Хоррх?.. — Энри видел его всего один раз, или, по крайней мере, помнит только один раз.
Но он знает не так много разумных существ, чтобы не запомнить их по именам. Почему-то, стоило увидеть мужчину в дверях, как скопившееся в теле напряжение отпустило. Будто именно его мальчик и ждал. Это облегчение заставило его наконец выдохнуть и вполне радостно улыбнуться гостю, пусть и нежданному.
— Рад вас видеть! — вполне искренне сказал подросток.
Рассвет сегодня был не особенно впечатляющим. Солнце за низкими монолитными тучами скорее обозначалось размытым белым силуэтом. Утро было туманным и влажным. Но мне в коконе покрывала и у Раша на коленках было тепло и уютно! Горячий мужчина сидел с голым торсом и даже не дрожал. Если честно, я была почти уверена, что он передо мной красуется.
Пока мы были на кухне и готовили чай, он успел и сладко потянуться, похрустывая суставами и выставляя на показ и волнующий изгиб спины, и плоский живот со слегка обозначенным прессом; и наклониться надо мной, закрывая мир своими широкими плечами; и чай заваривал, колдуя ловкими руками над заварником… Я послушно восхищалась, с удовольствием наслаждаясь зрелищем. Прицокивала, не отрывала от него взгляда, даже пару сальных шуточек опустила, на что Раш смущенно потупил глазки и захихикал, прикрывая рот ладонью.
Вообще-то, конечно, в краску он меня вгонял своим представлением, поэтому-то я старательно подыгрывала и шутила. Он делал вид, что верит, но периодически насмешливо блестел исподлобья глазами. Это не раздражало. Внутри что-то так приятно и сладко натягивалось, а стоило ему улыбнуться — распускалось ворохом разноцветных искр и окатывало волнами тепла до кончиков пальцев.
Я была просто до неприличия довольной и счастливой. Как, наверное, никогда. Мы болтали, сидя на крыльце, и наши слова невнятным
— Шур, — тихонько позвал он, укладывая подбородок мне на плечо, — а тебе нравится Высокий?
— Ну да, — кивнула я.
— А сильно?
— Очень! — улыбнулась я и ответила уже серьезнее, — Я люблю этот город. Наверное, это первое место, где я чувствую себя по-настоящему… уместно, что ли. Я везде могу приспособиться, конечно, — мне было неловко говорить серьезно и откровенно, но ему хотелось рассказать, — но вот так на своем месте, так правильно и, несмотря на все последние события, спокойно и счастливо я не чувствовала себя еще никогда. И нигде.
Он обнял меня крепче, и я засмеялась. Почему-то хотелось смеяться. Я всегда, в общем-то, плыла по течению, не оглядывалась ни вперед, ни назад, ни по сторонам. И все равно жила в ощущении постоянного бега куда-то… даже непонятно куда и зачем. А сейчас много всего происходит, надо оглядываться постоянно, думать о чьих-то там чувствах. Меня теперь с одной стороны связывает куча вещей, ограничивают движение, скрадывают свободу действий, а с другой — я себя чувствую почему-то свободнее. Хотя нет, не свободнее. Осмысленнее.
— Понятно…
Мне показалось, что он немного скис, и я уже хотела спросить, но тут дверь тихонько скрипнула, и из-за нее выглянула Ева. Льняные локоны скользнули с ее деревянного плеча, и их тут же подхватил легкий, но прохладный, ветерок. Кажется, сегодня будет не жарко.
— Пойдемте завтракать, может? — спросила она, — Вы давно сидите, а на улице прохладно.
— И что Марта ответила? — Дорик чуть не на стол залез, наклоняясь поближе ко мне, будто я говорю шепотом, и он может не расслышать ответ.
Я швыркнула, высасывая из чашки чаек, глянула мельком на привычно скривившегося от неподобающего звука Раша, который во время еды вообще не издавал ни звука.
— Говорит: «Добровольно ложиться в постель с мужчинами можно только для продолжения рода и за деньги! Вот ты лег бы в постель с мужчиной, если бы тебе ни дети, ни деньги не нужны бы были?», он конечно обалдел от вопроса!
Дорик фыркнул и уткнулся в стол.
— И что он? — поторопил Бор.
— А он: «Да я бы вообще с мужчиной в постель не лег!» И смотрит на нее то ли возмущенно, то ли оскорбленно… А она палец вверх, и такая, — я тоже подняла палец и старательно спародировала голос Марты, — «Во-о-от! Потому что у тебя нет матки, зато есть деньги! Если бы у меня не было бы матки, но были бы деньги, я бы тоже ни в жисть не легла с мужчиной в постель!».
Дорик с Бориком захохотали. Раш показательно обеспокоено глянул на меня, мол: «ты же не поверила этой глупой женщине?!», и я тоже засмеялась.
— Да она мужика этого просто позлить хотела! — объяснила я, — Взгляд поглупее состроила и так удивленно на него смотрела, типа: «Ты же не думал, что женщинам это может нравится? О, Отец, ты именно так и думал?!..», он потом такой пришибленный уходил.
— А псевдоним на Грязном у нее, вроде, Ласковый Сахарок? — уточнил Раш, нарезая нам яблоки.