Твои ровесники
Шрифт:
В общежитии они разместились на соседних койках, в классе сидели на одной скамье, вместе готовили уроки, в свободные вечера читали друг другу вслух новые повести и романы из толстых журналов, а когда девушки и ребята из их группы гурьбой направлялись на концерт, в театр, в кино или просто «поскользить» по Волге на лодках, Зоя не шла, если Маше было некогда, и наоборот.
И хотя Маша, приехавшая на курсы из далекого ростовского колхоза, где она была бригадиром и комсоргом, совсем не походила на Зою, коренную сталинградку, работавшую до курсов на Метизном заводе, где она и заинтересовалась электросваркой, дружба их, возникшая
Учились подруги отлично. Новой профессией овладели так быстро и прочно, что, когда вся группа курсантов прибыла на производственную практику на строительство Цимлянского гидроузла, производственники нашли возможным оставить их обеих на работе еще до окончания курсов.
Раздумывая в дни учебы о стройке, где им предстояло работать, девушки представляли себе ее в виде огромных, еще не завершенных, но уже красивых сооружений. Поначалу вид строительства их удивил и, что там греха таить, разочаровал. То, что они увидели, прибыв на знаменитую теперь Цимлу, представляло тогда некрасивые массы развороченной, вздыбленной земли, напоминавшей лунный ландшафт из учебника. Среди этих холмов, гряд и гор вспаханного грунта грудились тысячи людей и сотни непонятных машин. А когда доводилось возвращаться с работы ночью, они видели кругом такое скопление электрических огней, будто Млечный Путь осыпал степи своими бесчисленными звездами.
Арматурный завод, на котором они теперь работали, сам по себе представлял одно из чудес строительной техники. Здесь по кускам, по блокам изготовлялись стальные скелеты для бетонной части плотины, для шлюзов, волноломов, причальных стен. Машины переносили, укладывали, резали, сгибали металл, придавали ему нужные формы, вновь переносили к местам сварки, а потом уже в виде готовых арматурных блоков и конструкций бережно поднимали и грузили на платформы.
Все здесь было грандиозно, а один сварщик, с которым девушки робко заговорили, сообщил подругам, любуясь их смущением, что если сложить вместе один за другим все стальные стержни, которые заложены в тело сооружений гидроузла, то длина этой общей металлической полосы будет пятнадцать тысяч километров. Но завод был своеобразный: он не имел стен, и крышей ему служило небо. Издали он походил на склад металла.
Влюбленность в свое, пусть даже маленькое и незаметное, дело — характерная черта большинства работающих на наших замечательных стройках. Это чувство сроднило подруг с их новыми товарищами по сварочному цеху. Опытные сварщики взяли девушек под свое покровительство, стали учить их особенностям работы на стройке. Поначалу сварщики делали это с шутками и прибаутками. Между собой рабочие называли девушек то малявками, то пигалицами. Подруги и сами знали, что их маленькие фигурки в огромных, не по росту, брезентовых робах с закатанными рукавами и штанинами и в самом деле выглядят, вероятно, довольно курьезно. На шутки они не обижались. И понемногу шутки стали стихать. Это началось, когда выработка «малявок» начала подтягиваться к выработке квалифицированных рабочих.
Произошло это, конечно, не сразу. Нелегко было девушкам привыкнуть работать под открытым небом: летом — под палящим солнцем или под ударами песчаной
Но смелая, одухотворенная юность чего не преодолеет! Трудности только закаляют мужество.
Зимними вечерами, вернувшись с работы в общежитие, съежившись у раскаленной печурки и чувствуя, как в благодатном тепле отходит окоченевшее тело, подруги тихо, чтобы не мешать соседкам, шептали друг другу на ухо:
— Зоя, а я ведь видела суховей… Ох, и страшно же! Дохнет вдруг, словно из печи, и задует, задует… Станет темно, и все кругом на глазах сохнет, жухнет, свертывается, как трава возле костра. Трещины идут по земле. В горле першит. Песок на зубах… Жуткое дело! А тут мы его — стой, поганый, нет тебе больше ходу!.. Я, Зойка, даже как-то во сне видела — летом в сухую степь пришла вода, засверкали ручейки, земля напилась, почернела. И сразу будто все стало расти, зеленеть прямо на глазах. Будто и я расту тоже выше, выше, выше, до облаков. И сверху мне будто видно, что все кругом зеленое, сочное, веселое…
Девушка вздыхала, еще глубже засовывала в рукава озябшие руки, ближе склонялась к раскаленной железной печурке:
— Сейчас себе все это и не представишь. А ведь будет, будет…
— Нет, а я вот думаю… Вдруг — степь, и по ней пароход большущий, трехпалубный, какие у нас на Сталинградской пристани стоят. И мы с тобой на нем. Все пассажиры удивляются: «Ах, какой замечательный канал, ах, как это грандиозно, ах, какая красота!» А мы с тобой, Машенька, потихоньку радуемся. Наш он, мы строители… И еще интересно: учебники-то ведь тоже переделывать придется, и карты тоже… Сколько понаделаем новых рек, морей!..
В таких вот мечтах о недалеком будущем, в создании которого они обе посильно участвовали, две маленькие девушки черпали энергию и упорство, овладевая новой, сложной профессией.
Электросварка — дело, требующее тонкого знания. Надо уметь выбрать электрод по диаметру металла, знать, как регулировать напряжение, иметь и многие другие навыки. В это сложное дело Маша и Зоя вносили свою чисто девичью тщательность, аккуратность. Шов, наложенный ими, можно было отличить: он был ровный, точно выложенная по линейке рыбья чешуя. Труд постепенно становился искусством.
Здесь, в голой степи Подонья, где все открыто северным ветрам, зимы были особенно лютыми. Металл точно седел, покрываясь сухим инеем, и прочно прихватывал кожу, если кто-нибудь неосторожно прикасался к нему голой рукой.
Но стройка шла, темпы ее нарастали.
Бетонщики, несмотря на стужу, перевыполняли план. То и дело с плотины звонили на арматурный завод, требуя «нажать», «дать темп». Резкий степной ветер, завывая, кружил по сварочным плазам, где среди гигантских кружев готовой арматуры вспыхивали и гасли ручные молнии.
Подруги, одетые в «теплушки» под брезентовой робой, в стеганых шароварах, в валенках, с головами, замотанными шерстяными платками, похожие, по их собственным словам, «на две луковки», работали, стараясь не отставать от мужчин.
Когда ртуть в термометре падала особенно низко, начальник заходил в плаз и говорил:
— Кончайте! Греться, греться…
Девушки делали вид, что не слышат, благо за защитной маской нельзя было рассмотреть выражения их лиц. Но начальник повышал голос:
— Говорят вам — грейтесь! Приказываю, слышите?