Твои ровесники
Шрифт:
— А если все-таки попробовать?.. Позвоните ему, пожалуйста. Пусть он меня примет. Только не говорите, по какому делу. Скажите просто: очень важное дело.
Марков оказался маленьким худым человечком с седой головой, едва возвышавшейся над огромным письменным столом. Острый нос придавал его лицу хищное выражение, которое еще больше усиливалось очками в темной роговой оправе.
— Здравствуйте, — поздоровалась Марина.
— Здравствуй, детка, — тоненьким голоском пропищал Марков. — Это про тебя, что ли, звонил Кузьма Григорич?
— Да.
— Ого! Если у вас там такие детки, то какие у вас настоящие снабженцы?..
Марина, смущенная не совсем обычным приемом, изложила свое дело несколько длинно и путано.
— Значит, дать тебе купоросного масла? Из наших фондов?.. Э-э, детка, это ведь не игрушки. Знаешь, что такое купоросное масло? Серная кислота. Ею обжечься можно. И потом, как это дать? Просто взять и дать? Просто так?.. Вот скажи мне, детка, а если ты сегодня взяла на обед щи и гуляш и к тебе подошел человек и сказал: отдай мне! Что ты скажешь? Ты ведь скажешь: уходи отсюда. Правда?
— Во-первых, я сегодня вообще не успела поесть, — резко ответила Марина, уязвленная тоном этого странного человека: что он, в самом деле, за ребенка ее считает? — Во-вторых, если бы тот человек был голоден, я бы отдала ему свой обед, во всяком случае часть обеда. А в-третьих, речь идет не о каком-то там обеде, а о работе целого завода, о государственном предприятии. Я думала, вы поймете…
Сказала и испугалась. Но он вдруг заулыбался, как будто она ему сказала комплимент.
— О! — он поднял вверх указательный палец. — О! Уже совсем другой разговор. Ну, хорошо. Я снабженец. Допустим, что ты, детка, тоже снабженец. Поговорим теперь как снабженец со снабженцем. Предположим, что у меня есть купоросное масло. Примем это за основу. Хорошо?.. Так вот, тебе нужно купоросное масло. А у меня есть. Я не говорю, что есть, — только предположим. Так разве я тебе его дам, а? Я же должен получить что-то взамен.
— Но мы вам его отдадим.
— А за то, что выручил?
Человечек прищелкивал пальцами.
— Как? — растерялась Марина. — Ну, мы можем вам отпустить искусственное волокно, кордовую ткань. Брак, конечно, — тут же уточнила она.
Человечек рассмеялся мелким, дребезжащим смехом. Встал из-за стола и с палкой в руках, ковыляя, подошел к Марине.
— Эх, детка, зачем мне твой брак? Я не знаю, куда свой девать. И вообще мы же тут не какие-нибудь крепдешины и мулине выпускаем. Мы станки делаем. Вот такие… Один этаж. Два этажа. Три!.. Так что же мы получим за то, что выручим вас?
Марина замолчала. Да, этот помочь не собирается. Как же заставить его, как?
Но снабженец вдруг сам заговорил заинтересованно:
— Скажи, детка, как ты попала в снабжение?
— Как все. Через отдел кадров.
— А до?
— В школе училась. Окончила — и на завод.
— После средней школы — и в снабжение? Ого! И давно?
— Недавно.
Марина поднялась со стула. К чему беспредметный разговор? Надо возвращаться к делу.
— Ладно, детка, я тебе карьеру не испорчу. Бери! — Человечек пнул палкой большой конверт на письменном столе. — Бери оттуда бумагу. Пиши! «Уважаемый товарищ П. О. Марков!» Это я. Петр Осипович Марков. Меня тут некоторые «Помарков» зовут. Что ты скажешь, какие остряки-самоучки. Написала? «Прошу вас дать указание заводу-поставщику отгрузить в счет вашего лимита заводу искусственного
Через неделю на завод поступили две дополнительные цистерны с купоросным маслом, а на следующий день еще одна.
Марков сдержал слово.
Надо было отправлять обещанную телеграмму. Марина побежала в машинное бюро отпечатать текст. Возвращаясь обратно, еще в коридоре, она услышала шум, доносившийся из общей комнаты отдела снабжения. Кто-то громко и весело поносил все курорты на свете. «Ковшов», — догадалась она и открыла дверь.
Начальник отдела снабжения, загорелый и похудевший, стоял посреди комнаты.
— Здравствуйте, Степан Сергеевич! С приездом вас. Что так рано?
— А ну их к чертям! — махнул он рукой. — Замучила медицина… Режим! Отбой, подъем. Не выдержал. Удрал… Как у вас тут дела? Пошли в кабинет, доложишь.
Марина рассказала Ковшову о своей командировке.
Он смотрел на нее, улыбаясь.
— Вырвала, значит? У самого Маркова? Ты знаешь, кто такой Марков?.. У-у-у… Здорово, здорово! Научил я тебя все-таки уму-разуму. Провести такого старого волка…
— Почему — провести, Степан Сергеевич? Мы ведь отдадим. Вот телеграмма.
Ковшов пробежал глазами текст. Аккуратно сложил бумагу вдвое и не спеша разорвал пополам. Еще и еще, пока бумага не превратилась в мелкие клочья.
Бросил их в корзину.
— Что вы делаете! — воскликнула Марина.
— Вот где ей место, твоей телеграмме. Ничего мы им не отдадим. Только дурак отдает то, что само в руки приплыло.
— Но ведь я обещала!
— Беру этот грех на свою душу, Ты обещала, а я запретил.
— Нет, Степан Сергеевич, так нельзя.
Ковшов сдвинул брови.
— Указывай мне еще тут, чего можно и чего нельзя… Что ты за человек, Марина, не понимаю. Только я приехал — сразу в драку. Иди работай! Дай хоть денек прожить спокойно.
Но Марина не уходила.
— Надо отправить телеграмму, Степан Сергеевич, — настаивала она с упорством отчаяния.
— Убирайся ты отсюда прямым ходом! — вскричал выведенный из себя Ковшов. — Сказано — нет!
Нет?.. Этот смешной старый Марков пошел ей навстречу. Он считает ее честным человеком. А она…
Нет, если сейчас уступить Ковшову — значит кончено. Если есть вообще какая-нибудь граница, дальше которой нельзя идти, то вот она, эта граница, — здесь!
Снова отпечатав на машинке текст телеграммы, Марина понесла ее на подпись директору завода. Может быть, удастся обойти Ковшова.
— А почему я? — удивленно посмотрел на нее директор. — Есть же начальник отдела.
Знает уже, что Ковшов приехал!
— Он не хочет.
— Странно… Он не хочет подписывать, а вы несете ко мне?
— Иван Васильевич, если вы не подпишете… Если вы не подпишете…
У Марины дрожали губы.
— Что случилось?.. Что вы молчите?.. Ну-ка, садитесь сюда. Выкладывайте, что произошло…