Творец счастья
Шрифт:
Бильярдная в этом заведении — это просторный, но уютный зал с барной стойкой и четырьмя зелеными столами. Я бывал здесь не раз и знаю, что часто играют здесь серьезно и на деньги. Еще до нашего с партнером обогащения, путем создания процветающей фирмы, я в этом зале, бывало, выигрывал пару сотен баксов для поддержания, так сказать, штанов. Что ж, пора использовать навыки, приобретенные еще в школьной юности.
Пристраиваем задницы на высокие барные стулья и оглядываем зал. Ага, три стола уже заняты и там идет игра. У четвертого собирается
Мы лениво наблюдаем за происходящим. Катя сидит на барном стуле спиной к нам. Хорошо. Она не должна нас видеть. Пока что.
Ее хахаль выигрывает за тем самым четвертым столом, довольный собой, забирает куш. Его партнер меняется, игра продолжается и снова в пользу белобрысого. Катя хлопает в ладоши, радуется.
Я злодейски улыбаюсь: подожди, Конфетка, ща сказке придет конец.
Пока белобрысому везет, он вошел во вкус и сейчас чувствует себя королем бильярда. Что ж, теперь пора. Я киваю Мише и мы направляемся к четвертому столу. Ща, ты увидишь небо в звездах, король!
Миша становится сзади Конфетки. Молодец, братан, не дай ей уйти.
Я захожу в поле зрения белобрысого и Кати. Когда она переводит взгляд на меня, все эмоции ада молниеносно сменяются на ее лице.
А я нагло улыбаюсь ей и с легкой ленцой в голосе обращаюсь к ее хахалю:
— Какие ставки, господа?
Кто-то из присутствующих за столом отвечает мне, а я слежу за Катей. Она теребит кулон на своей шее, белеет, краснеет, опять белеет.
— Мужики, — обращаюсь я к игрокам, — мы же не школьники, чтоб на мелочь карманную играть.
Катя сползает со стула и пятится назад, но тут же утыкается в крепкую грудь Миши. Обессилено сникает, когда понимает, что ей не уйти. Вижу такую мУку в ее глазах, что хочется закончить этот фарс, схватить ее, затащить в машину и увезти к себе домой, уложить в свою кровать и прижаться к ней всем телом. Но я одергиваю себя. Ты, девочка, вчера сделала мне так больно! А я не готов это легко простить. Я, знаешь ли, не привык получать пинка под зад от мелких златовласых цыплят. Я тебе не зеленый юнец, меня уважают большие люди и ты, маленькая, тоже будешь уважать!
Объявляю, на какую ставку я готов сыграть, и бросаю пачку денег на зеленый стол. Белобрысый радостно соглашается, предчувствуя свою победу. Игра начинается.
Эх, белобрысый, знал бы ты, что «американка» и «покер» — это те две игры, в которых выиграть у меня удается одному из ста. И ты, не один из этой сотни, старичок.
В бильярд я играю с детства. Мы с отцом годами доводили наши удары и комбинации до совершенства. И эта практика не прекращается до сих пор. Так что, красавчик-блондин, ты сейчас о-о-очень удивишься.
Делая вид, что дается мне это с трудом, я выигрываю партию. Забирая куш и как бы воодушевившись, что удалось выиграть, предлагаю белобрысому отыграться. Вижу, мнется, сомневается, но я давлю на его мужское самолюбие и, поразмыслив, он соглашается.
Конфетка
Ох, гореть мне в аду за эту игру! Но я уже не отступлю, как бы не вгрызалась сейчас в меня моя совесть.
Спокойно, на полном расслабоне загоняю все шары в лузы и, опираясь на кий, спрашиваю белобрысого: «Ну, чем будешь платить, старичок?» Тот нервно сглатывает, пытаясь сообразить, как выйти из положения, потом предлагает еще партию в долг и обещает, а скорее, надеется отыграться.
Я отвечаю, что ставка уже слишком высока и нет смысла загонять его в еще бОльшую яму. А потом возобновляю вопрос: «Так чем будешь платить?»
Катя, пытаясь спасти положение, снимает цепочку со своей шеи и протягивает белобрысому. Я тут же перехватываю ее руку, смотрю ей в глаза и, обращаясь к ее бойфренду, говорю по максимуму сдерживая свой гнев:
— Если и есть еще что-то ценное у тебя, старичок, то эта малышка. Я забираю девчонку и списываю твой долг.
Зеваки, собравшиеся около нашего стола, начинают оживленно спорить насчет моего такого наглого предложения. Белобрысый ошарашенно переводит взгляд с Кати на меня и обратно. По его глазам вижу, что этот вариант его вполне устраивает, но озвучить свое решение он боится. Я, не долго думая, киваю, мол «по рукам», подхватываю Конфетку за талию и, не дожидаясь ее возмущенного визга, увожу из клуба.
Уже на парковке настойчиво подталкиваю «свой выигрыш» к нашему с Мишей внедорожнику, когда она выкручивается из кольца моих рук и бросает мне в лицо с вызовом:
— Ты — чудовище!
— Я? Я чудовище? — удивляюсь я в ответ. — Конфетка, ты серьезно думаешь, что в ЭТОЙ СИТУАЦИИ чудовище — я?!
Она гневно дышит мне в лицо и возмущается:
— Ты это все затеял специально! Ты…
— На месте твоего ушлепка нормальный мужик отдал бы свою тачку, а не свою девушку! — перебиваю я, так же гневно нависая над ней. — Вот эта синяя Ауди — его? Верно? Вполне бы пошла за ставку. Но он вот так просто отдал тебя незнакомому мужику! Хорош, мля, гусь! А ты? Ты! Вчера ты могла сказать «да» и сейчас, вместо этой вот хреновины, мы могли с тобой сидеть в филармонии и наслаждаться красивой музыкой!
Вижу, Конфетка вняла, осмыслила и сникла, поэтому мне не составляет труда впихнуть ее в свою машину. Сажусь рядом с ней. Миша прыгает за руль и спрашивает, заглядывая в зеркало заднего вида:
— Кир, на Городецкую?
— Миша, что за вопрос?! — я теснее подвигаюсь к своей пленнице и захватываю ее в объятия. — Я только что выиграл ахренительный ПРИЗ и собираюсь насладиться им в полной мере, используя всю свою безграничную фантазию!
Делаю многозначительные подергивания бровями, мол «ух, и насладимся сейчас!» Катя, кажется, перестает дышать и судорожно сглатывает.