Творец счастья

Alexianna

Открываю коробочку и любуюсь ювелирным изделием из серебра с янтарными камушками — красота. Аккуратно беру в руки и прячу за спину, в ожидании моей Конфетки, а когда она появляется, забываю обо всем, потому что выглядит моя девушка прекраснее, чем все украшения в мире. Сердце мое замирает и застываю, глядя на нее.

Она выбрала длинное темно-зеленое платье, которое плотно облегает фигуру и выгодно подчеркивает золотистый цвет ее волос.

— Слишком открытое… — она проводит рукой по оголенным плечам и останавливает пальчики в ложбинке у основания шеи, — я не привыкла к такому. Надо бы какой-то шарфик, а то можно

и замерзнуть. Вечером будет холодно.

— Не замерзнешь. Я согрею, — обещаю я, подходя к ней. — А вместо шарфика наденем вот это.

Вижу, как в восхищении она замирает и задерживает дыхание, когда я протягиваю на ладони янтарное украшение. Не дожидаясь ее протестов, а предполагаю, что таковые не заставят себя долго ждать, обхожу мою любимую, надеваю колье на ее нежную шейку и застегиваю замочек.

Чуть поворачиваю ее к зеркалу и шепчу на ушко:

— Представляешь, в Риге, если покупаешь десять банок шпротов — то получаешь бесплатно янтарную безделушку.

Моя шутка выводит Катю из застывшего состояния, она шустро поворачивается ко мне и взгляд такой скептический с прищуром.

— Рузанов! Эта безделушка жутко дорогая! Ты мне по ушам не езди! Мы же договорились — никаких подарков ахренительной стоимости!

Я делаю невинное лицо и притягиваю эту неугомонную фурию к себе.

— Это не подарок, Катюш. Это взятка.

Она непонимающе поднимает бровь.

— Я очень опасаюсь твоего электрошокера, поэтому решил задобрить тебя вот таким способом и умолять тебя никогда не применять ко мне этот адский пыточный инструмент. Так что это не подарок, это взятка! А про взятки мы не договаривались, — вот какой я хитрый, чтоб она знала.

Хвалю сам себя за находчивость и киваю на зеркало — пусть уже посмотрит, как прекрасно выглядит, и как этот наряд замечательно смотрится на ней. Она несколько минут рассматривает себя.

— Очень красиво, Кирюш, — уже спокойно говорит она и качает головой, мол «что с тобой сделаешь?»

— Рад, что тебе нравится. Так обещаешь не пытать меня электрошокером?

— Ладно, обещаю не пытать, — отвечает она, поворачивается ко мне и целует.

***

Юбилей Игнатова, как предполагалось, был многолюдным и шумным. В довольно большом доме художника собрались его друзья, коллеги, знакомые из мира искусства и даже репортеры. Хотя, последних, после торжественной церемонии, охрана аккуратно выставила за ворота.

Мы же с Катей, как только зазвучала музыка, отправились танцевать. Я чувствовал, я видел восхищенные взгляды мужчин, направленные на мою, повторяю, на мою, девушку, поэтому ни на минуту не хотел оставлять ее в одиночестве. Катя же все время старалась держать меня за руку или под руку. Видимо, опасаясь, что одна из разряженных силиконовых девиц может утащить меня из банкетного зала и трахнуть где-нибудь в саду под кустом.

Основания так думать, честно сказать, у нее были, поскольку дочка знаменитого кинорежиссера подкатывала ко мне, явно намекая на возможное уединение для интима. А потом еще вдова одного известного писателя всю торжественную часть вечера подмигивала мне и сладко улыбалась. Я уже не говорю о тех «дочках» и «племянницах» знаменитостей, которые с явным интересом заглядывались на меня и на Мишу.

Кстати, мой друг был, как будто заморожен. Улыбался через силу и не отвечал

на явные знаки внимания со стороны женской половины присутствующих. Я даже забеспокоился, здоров ли он вообще. В прошлый подобный прием Миша выбрал себе симпатичную брюнеточку, танцевал с ней, заигрывал, а потом, под шумок, увез ее куда-то и, судя по довольной улыбочке на утро, ночку он провел бурно и страстно.

Сегодня же я просто не узнаю своего друга. Надо бы с ним поговорить, но Катю одну оставлять я не хочу. И тут, как говорится, обстоятельства находят нас в нужное время в нужном месте. К нам направляется сам юбиляр в сопровождении своего неизменного помощника и коллеги Василия Тимофеевича Семенова. Уже подозревая, что мужчины увлекут меня в кабинет для делового разговора, ищу глазами Мишу и киваю ему, мол «ты нужен здесь». А потом, в толпе гостей замечаю Зою Максимовну — вот кому можно доверить Катю. И я делаю знак Зое, что я нуждаюсь в ее помощи, и она неспешно направляется к нам, быстро сообразив, что нужно позаботиться о моей девушке, пока мы с мужиками будем заняты деловыми разговорами.

Шепчу моей Конфетке:

— Поболтайте с Зоей, а я скоро вернусь. Не волнуйся, мы просто поднимемся в кабинет и поговорим о делах.

Катя, видно, не в восторге от этого, но спокойно соглашается и вступает в беседу с актрисой, а мы уходим к лестнице, которая ведет на второй этаж в кабинет Игнатова.

— Николай Петрович, я помню о вашем предложении провести выставку в октябре, но у меня есть встречное предложение, — начинаю я сразу, как только за нами закрывается дверь кабинета.

— Интересно, — с любопытством смотрит художник, усаживаясь в кресло.

Мы с Мишей садимся напротив.

— Как насчет создать Школу Искусств? — спрашиваю я.

— Школ полно, вообще-то. Колледжи, академия, потом эти, как их, коммерческие институты, — скептически отвечает художник.

— А я предлагаю создать нечто особенное, — не сдаюсь я. — Школа Искусств для всех желающих, несмотря на возраст, материальное положение, основную занятость и так далее. Живопись и музыка — основные направления. Три-четыре раза в год выставки-продажи, а так же концерты. Что скажете?

— Вот прям для всех? — улыбается Игнатов, но я вижу, что глаза его уже загорелись, значит, будем конкретизировать.

— Вот например: человек работает в офисе, перебирает бумажки, клацает что-то на компьютере, и так день за днем, день за днем. И вроде бы все хорошо, но человек несчастен, потому что душа требует музыки. Пианино купить? Ай, я уже стар, а этому в детстве учатся. И тут — опа! Мы ему предлагаем посещать уроки игры на пианино в любое удобное для него время, без ограничений. Покупай абонемент на год и вперед, с песней! Так же и с живописью. Что скажете? Будет популярно?

— Хм…думаю, будет. Талантов полно, сам удивляюсь, сколько самородков встречается, — задумчиво отвечает художник, а потом смотрит на меня и хитро улыбается. — Скрипку свою пилишь иногда, а? Для души?

— Не далее, как сегодня утром, Николай Петрович, — довольно отвечаю я.

— Да-а, вдохновение если прет изнутри, надо давать ему выход и свободу. Что ж, я подумаю. А, Василий, что ты на это? — поворачивается он к помощнику.

— Идея мне нравится, но не сильно ли мы замахнемся — прям целая школа! Это же надо помещение, и даже не одно, а как насчет учителей?