Творец счастья
Шрифт:
— Андрюша, ну перестань, — ласково уговаривает его женщина. — Катя взрослая уже давно. Имеет право на личную жизнь.
— Я ей дам, личную жизнь! Распустились совсем! Бордель тут устроила! Забодай тебя комар!
Я молчу. Ёксель-моксель, что тут скажешь? Родители — они всегда правы и имеют право воспитывать, сколько бы тебе ни было лет. К тому же я стою тут голышом. Ну и как тут поспоришь?
Слышу грохот лифта, и через минуту входная дверь открывается.
— Ой, мам, пап, привет, — Конфетка моя щебечет,
Но переводит взгляд на меня и хмуро спрашивает:
— Что тут происходит?
— Это я у тебя хочу спросить: что тут происходит?! — басит злой папань Кати.
— Меня тут в плен взяли и допрашивают, — жалуюсь я со стеснительной улыбкой.
— Кирилл, вот я купила тебе аспирин, иди выпей и оденься, пожалуйста, — просит она, и я таки проскальзываю в дверь спальни.
— Катерина! — громоподобный голос ее папы доносится из прихожей. — Я тебя такой воспитывал?! Чтоб мужиков к себе водила?!
— Андрюша, пожалуйста, — голос уже почти любимой моей тещи. — Не надо так нервничать. У тебя давление.
— Ты посмотри на него — от него же перегаром за километр разит! Мужика себе нашла! Мозгов совсем нет! Твою дивизию!
— Папа, Кирилл не пьет. Вчера только, один раз всего. И то потому, что у них делегация была из Японии, — защищает меня мой храбрый цыпленок.
Я одеваюсь и пытаюсь привести себя в порядок. Замечаю, что Катя утащила родителей в зал и теперь дорога в ванную не заблокирована. Уже хорошо. Действительно, разит же водкой этой японской, едрён-батон, стыдоба. Надо хоть зубы почистить и, желательно, мятной пастой и, желательно, раз пять.
Через минут двадцать, уже «при всем параде», насколько это вообще возможно с бодуна, захожу в зал. Морда лица у меня, конечно, помята слегка, плюс головная боль, которая не отступает даже после выпитого аспирина, так что вид мой оставляет желать лучшего, но дорогой костюм на мне делает свое дело. Родители Кати уже с бОльшим интересом рассматривают меня.
— Мам, пап, познакомьтесь, это мой парень, Кирилл Рузанов, — представляет меня она и потом рукой показывает на родителей. — Моя мама, Наталья Сергеевна, и папа, Андрей Данилович.
— Очень приятно, — киваю я, а сам еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Приятно? Ага, звездец, как приятно было стоять голышом перед ними. Чисто анекдот!
— А как вы познакомились? — спрашивает Наталья Сергеевна и мило улыбается мне, видимо, пытаясь завести светскую беседу.
Я, млять, в шоке. Что сказать-то? Правду? Да они меня на месте придушат тут! Так, Рузанов, быстро соображай!
— Ну, так вышло… — пытается ответить Катя.
— Я случайно стукнул Катину машину, — вру, не моргнув глазом. А куда деваться?
— Да-а? — нахохливается тесть. — А ремонт оплатил?
— Нет, — улыбаюсь я. А что? Подразню чуток старика.
Вижу, взгляд его становится
— Новую купил, — с вызовом отвечает Катя.
Я киваю, мол «точно-точно».
— Правда? — удивляется моя уже очень любимая теща.
— Да, мама. Вон, посмотрите, под окном стоит. Серебристая Шеви-круз.
Родители подходят к окну, выглядывают, сосредоточенно рассматривают новый блестящий авто.
— Богатый что ли? — то ли с осуждением, то ли с пренебрежением спрашивает меня будущий тесть.
Пока родители отвлеклись, Катя подходит ко мне.
— Кирюш, ты таблетку выпил? — тихо шепчет и заглядывает в мои мутные глаза. — Тебе уже лучше?
Я осторожно обнимаю ее за плечи и целую в висок.
— Спасибо, котенок, уже лучше, — отвечаю я, чтобы утешить ее, а то ведь так сочувственно смотрит на меня, аж сердце заходится. Вот такая жена будет со мной и в болезни, и в здравии, и трезвости, и с бодуна. И это приятно.
Не получив ответа о моем благосостоянии, Андрей Данилович отрывает взгляд от красавицы Шеви и поворачивается к нам. На лице ожидание моего ответа.
— Достаточно состоятелен, чтобы купить своей любимой девушке новую машину. Ее старый Опель был совсем при смерти. Ремонт был просто бесполезен. Я боялся, что в любой момент могут отказать тормоза или вообще колеса отвалятся. В данном случае лучшим решением было купить новую машину.
— Так ты такой практичный значит? — недовольно спрашивает будущий тесть, возвращаясь от окна и устаиваясь на диване.
— Папа, а ты такой придирчивый! — подбоченивается Катя и с вызовом смотрит на отца.
Я невольно улыбаюсь: она меня защищает. Моя девочка.
— Катюш, пошли завтрак приготовим. Мы сразу с поезда. Голодные. А когда мужчины голодные, они сразу придирчивыми становятся, — хитро улыбается моя очень догадливая теща.
И кто сказал, что тещи плохие? Брехня. Вот Наталья Сергеевна очень мне уже нравится. Хочу ее в тещи!
— Ну, и кто вы по профессии, Кирилл? — сверлит меня своим строгим взглядом Андрей Данилович, когда дверь за нашими женщинами закрывается, а через минуту с кухни доносится позвякивание кухонной утвари.
— Программист, — отвечаю и сажусь в кресло напротив будущего тестя. Скромность — мое второе «я».
— Думаю, не просто программист, — кряхтит он в ответ.
А мужик-то соображает. Сопоставил факты и не сошлось, а?
— Не просто, — соглашаюсь я. — А вы, простите…?
— Подполковник! — громыхает басом тесть.
Точно. Я так и знал. Вот откуда командирский голос такой, мне сразу военного напомнил.
— Ясно. То-то я от этого вашего «Руки вверх!» чуть не обделался, — честно признаюсь я. А что? Пусть порадуется старик, что таки ему удалось напугать меня.