Творения и Гимны

Новый Богослов Преп. Симеон

Невозможно это, братие, и никоим образом не будет. Отделенные же от Божественнаго тела, то есть от Церкви и лика избранных, скажи, куда они пойдут? в какое царство? в каком месте, скажи, они надеются вселиться? Ибо рай, конечно, и лоно Авраамово, и всякое место упокоения принадлежит спасающимся. А спасающиеся, конечно, суть святые все, как свидетельствует и учит все Божественное Писание. Ибо «многи — обители», но внутри чертога (Иоан. 14:2). Подобно тому ведь, как — одно небо и на нем звезды, различающияся друг от друга честию и славою; так существует и один чертог и одно царство. Но и рай ведь, и град святый, и всякое место упокоения есть один только Бог. Ибо как в этой жизни человек, не пребывающий в Боге, и Бог в нем, не имеет покоя; так и после смерти вне Его одного, полагаю, не будет ни упокоения, ни места совершенно свободнаго от печали, воздыхания и скорби.

Поэтому потщимся, братие, потщимся прежде смерти прилепиться к Богу, Творцу всех, Который ради нас несчастных приклонил небеса и сошел на землю (Псал. 17:10), сокрылся от Ангелов, и вселившись во чреве Святой Девы, неизменно и неизреченно воплотился и произошел от Нея для спасения всех нас. Спасение же наше состоит именно вот в чем, как мы часто говорили и ныне снова скажем, не сами, впрочем, от себя, но от уст Божиих. Явился великий Свет будущаго века, на землю сошло царство небесное; лучше же (сказать) пришел Царь всех вышних и нижних, восхотев уподобиться нам, дабы все мы, приобщившись Его, как бы света, явились вторыми светами, подобными первому (Свету), и соделавшись причастниками царства небеснаго, были общниками славы (Его) и вместе наследниками вечных благ, коих никто никогда не видел. Эти же блага, как я уверен, верую и говорю суть Отец, Сын и Дух Святый — Троица Святая. Это источник благ, это жизнь (всего) существующаго, это утеха и упокоение, это одеяние и слава, это радость неизъяснимая и спасение всех приобщившихся Его неизреченнаго осияния и чувствующих, что имеют общение с Ним. Послушайте, ведь потому Он и Спасителем называется, что доставляет спасение всем, с которыми соединился. Спасение же есть избавление от всех зол и вечное обретение в Нем всех благ, дарующее вместо смерти жизнь, вместо тьмы свет, вместо рабства страстям и постыднейшим деяниям совершенную свободу — всем соединившимся со Христом — Спасителем всех, которые приобретают тогда всякую радость неотъемлемую, всякое веселие и всякое радование. Те же которые совершенно удалены от Него и не взыскали Его, или не соединились с Ним и не избавились от рабства страстям и смерти, цари ли то, князя или вельможи, хотя бы они думали и полагали, что утешаются, радуются и наслаждаются благами, но они никогда не будут обладать тою совершенно неизреченною и неизъяснимою радостью, которую имеют рабы Христовы, свободные от всех неуместных пожеланий удовольствий и славы. Ее никогда не познает, не поймет и не увидит никто из тех, которые преискренно и горячо не прилепились ко Христу и в неизреченном соединении не растворились с Ним, Которому подобает слава,

честь, хвала и всякое пение от всей твари и (всякаго) дыхания во веки. Аминь.

Гимн XV

Благодарение за изгнание и скорби, которыя претерпел (св. Отец) во время гонения на него.

Благодарю Тебя, Господи, благодарю Тебя, единый Сердцеведче, Царю праведный, всемилостивый, благодарю Тебя, безначальный и всемогущий Слове, сошедший на землю и воплотившийся Боже мой, соделавшийся тем, чем не был — человеком подобным мне, без изменения, скоропрехождения и всякаго греха, дабы, пострадав, будучи безстрастным, неправедно от беззаконных, даровать мне осужденному безстрастие чрез подражание страстям Твоим, Христе мой. Итак, праведен суд Твой и вместе повеление (Твое), которое Ты повелел соблюдать нам, Всемилостиве. Оно состоит в подражании смирению Твоему, дабы подобно тому, как сам Ты пострадал, будучи безгрешен, так и мы, согрешившие, переносили бы все: искушения, и гонения, и биения, и скорби, и наконец, (даже самую) смерть от беззаконных. Ибо Ты слышал (о Себе), что Ты беснуешься, Тебя считали обольстителем, безбожником, противником Богу и преступником закона. Схваченный, как преступник, и связанный, Ты веден был один, когда все ученики (Твои) и друзья оставили Тебя; Ты предстоял пред судьею, как осужденный, Слове, и принял приговор, вынесенный им против Тебя. За то, что промолвил, Ты подвергся заушению от раба, и за то, что молчал, немедленно осужден был на смерть. Ибо слова Твои были мечем для беззаконных, и молчание (Твое), Царю, было причиною осуждения. Поэтому неправедные, не вынося Тебя одного видеть праведнаго, предали Тебя позорнейшей смерти. Потом Ты биен был по главе, увенчан терниями, облечен в багряную хламиду, заплеван в лицо, увы мне, и поруган от беззаконных, слыша насмешливое: «радуйся, царю Иудейский!» Ты понес крест на плечах и, приколоченный на нем, вознесен был, Боже мой. Ты пригвожден был руками и ногами, напоен оцтом и пронзен копием в ребро Твое, Всемилостиве. Не вынося этого, земля поколебалась от страха и скоро отдала (заключенных) в ней мертвецов. Солнце, видя Тебя, в кровь превратилось, и луна тогда мраком покрылась; и завеса храма тогдашняго надвое раздралась сверху до низу. Ничего из этого совершенно не уразумели те беззаконники, но и к лежащему во гробе приставили стражей и запечатали камень, думая (таким образом) удержать Тебя. Но Ты, Владыко, воскрес Своею силою, оставив преступникам печати целыми (и невредимыми). Ангелы же, пришедши, отвалили камень, поразив страхом стрегущих там. Но и (тогда даже), совершенно не желая хотя сколько–нибудь уразуметь, они остались ослепленными умом и имея окамененное сердце до смерти. Итак, что же великаго для меня, если и я пострадаю, как Сам Ты, Владыко, будучи безгрешен, пострадал за мир, дабы спасти мир, — я (говорю), весьма много согрешивший от юнаго возраста и прогневавший Тебя, Христе, делами и словами. Поистине же велико для меня, лучше же превыше всякой славы, так как делает меня причастником Твоей неизреченной славы, это — причастие страданиям, подражание делам (Твоим) и смирение Твое, которое доставляет обожение с разумением проходящим его. Благодарю Тебя, Владыко, за то, что я страдаю более неправедно. Если же — праведно, то да будет мне (это), Христе, во искупление грехов и в очищение от безчисленных прегрешений моих. И не попусти, Владыко, чтобы мне причинены были когда–либо страдания, или искушения, или скорби сверх сил; но всегда подавай мне и облегчение, Боже мой, и силу, чтобы я мог понести скорби. Ибо Ты, Милостиве, изначала являешься подателем благ для тех, которые от души припадают ко Твоей державе, по достоинству веры и дел и благих надежд подавая дарования и всякие дары Божественнаго и поклоняемаго Твоего Духа, ныне и присно и всегда, во веки веков. Аминь.

Гимн XVI

Все святые, будучи озаряемы, просвещаются и видят славу Божию, насколько возможно человеческой природе видеть Бога.

Воззри свыше, Боже мой, и благоволи явиться (мне) и собеседовать нищему. Отверзи небеса и покажи мне свет Твой, или лучше отверзи ум мой, и как некогда, (так) и ныне, войдя внутрь меня, говори чрез нечистый язык мой (и опровергни ложь) тех, которые говорят, что ныне нет никого, кто бы разумно видел Бога, и до этого времени никого не было, кроме Апостолов. Но и те даже не видели, говорят они, ясно Бога, Отца Твоего, уча, что Он пребывает невидимым для всех, равно и незримым, и приводя изречение возлюбленнейшаго ученика Твоего Иоанна, говорящаго, что Бога никогда никто из людей не видел (Иоан. 1:18; I Иоан. 4:12). Ей, скажи скоро, Христе мой, (что мне делать), дабы я не казался для неразумных болтуном. Пиши, сказал Он, что Я буду говорить, пиши и не бойся. Я — Бог прежде всех дней, времен и лет и даже прежде всех веков, прежде всех тварей, видимых и умопостигаемых, превыше ума и слова, превыше всякаго понятия, Я был один с одним единственно и (со Мною не было) ничего (не только) из видимаго, но даже и из невидимаго. Поистине Я был прежде, чем произошел. Я один — несозданный со Отцом и Духом Моим, Я есмь один безначальный от безначальнаго Отца Моего. Никто ни из Ангелов, ни из Архангелов, ни из других чинов никогда не видел ни природы Моей, ни Самого Меня — Творца всецело, каков Я есмь, но они видят один только луч славы и (некое) излияние света Моего, и обожаются. Ибо подобно тому как зеркало, воспринимающее солнечные лучи, или как хрусталь, освещенный в полдень, так и они все воспринимают лучи Божества Моего. Всего же Меня увидеть еще не удостоился никто ни из Ангелов, ни из людей, ни из святых сил. Ибо Я — вне всего, и для всех невидим. Однако не из зависти, конечно, к ним (Я не даю) им видеть Себя, и не потому скрываюсь и не являюсь, чтобы Я был некрасив, но потому, что не нашлось еще никого достойнаго Божества Моего, и потому, что невозможно для твари быть равною Творцу. Да это им и не полезно. Видящие же малое отражение света (Моего) таинственно научаются тому, что Я подлинно есмь, и познают, что Я — Бог, произведший их, и в изумлении и страхе прославляют Меня и служат. Ибо невозможно, чтобы Бог произвел другую природу равномощную Творцу и однородную с Ним, потому что совершенно невозможно созданию быть единосущным Создателю. Ибо как создание может когда–либо уравняться с Несозданным? Ты признаешь как это, так (не станешь отрицать) также и того, что создания ниже Того, Кто всегда существует, безначален и несотворен, и настолько различаются (от Него), насколько колесница и пила — от изготовившаго их (мастера). Итак, как колесница может уразуметь того, кто сделал ее, или как пила, скажи мне, познает того, кто движет (ею), если изготовивший их не даст им знания и не вложит в них зрения, что невозможно для всех сотворенных? Итак, решительно никто ни из людей, ни из Ангелов не получил власти давать другим дыхание или доставлять им жизнь. Господь же всех, один имеющий власть и могущество, как источник жизни, производит одушевленныя существа, какия, конечно, пожелает, и как Художник и Владыка, каждому дарует то, что восхощет и изволит. Ему слава и держава ныне и во веки. Аминь.

Гимн XVII

Соединение Всесвятаго Духа с очищенными душами происходит с ясным чувством, то есть сознанием; и в которых (душах) это бывает, те Он соделывает подобными Себе, световидными и светом.

Невидимый весьма далеко отстоит от видимаго И от тварей — Тот, Кто произвел их исперва, Равно от тленнаго — Нетленный и от тьмы свет. Смешение этих (природ) произошло тогда, когда Бог сошел (на землю). Ибо тогда разстоящия (естества) соединил мой Спаситель. Но слепые не видят этого единения, и мертвые Говорят, что совершенно не чувствуют его, А думают, что живут и видят, о крайнее безумие! Не веруя, они говорят, что никто опытно этого Не познал или не ощутил, (т. е.) не видел чувственным образом; Об этом же мы только слышим и научаемся словами. Но, о Христе мой, научи меня, что сказать им на это, Дабы от великаго неведения и неверия Исторгнуть их, и дать им видеть Тебя — Свет мира. Послушайте, отцы, божественных словес и уразумейте, И вы познаете то единение, которое бывает с сознанием, И чувством, конечно, и опытом, и зрением. Бог — невидим, мы же, конечно, видимы. Итак, если Сам Он соединяется волею с чувственными (существами), То не сознательно ли должно происходить соединение обоих? Если же ты утверждаешь, что это бывает без сознания и чувства, То это, конечно, соединение мертвых, а не Жизни с живыми. Бог (есть) Творец тварей, твари же — это мы. Если же Бог — Творец снизошел к твари И соединился, и тварь сделалась как Творец; То поистине она в истинном созерцании должна ощутить, Что тварное неизреченно соединилось с Творцом. Если же мы не допускаем этого, то погибла вера, И совершенно исчезла надежда на будущее. Не будет (тогда) ни воскресения, ни всеобщаго суда, Так как мы твари, как говоришь ты, безчувственно Соединяемся с Творцом, ничего не помышляя в сознании. И Бог (тогда) страдает чрез тебя, как будто Он не есть Жизнь, и соединяясь с нами, не сообщает нам жизни. Творец опять нетленен, твари же тленны. Ибо, согрешив, не только тело одно, Но и самыя души оне подвергли тлению. По этой причине мы и телом и душою Тленны, как тлением духовной смерти И греха все вместе одержимые. Итак, если Нетленный по природе соединился со мною тленным, То поистине будет одно из двух, о чем я хочу сказать тебе: Либо меня Он изменит и соделает нетленным, Либо Нетленный изменится в тление, и таким образом Я, быть может, не уразумею того, что Он пострадал И сделался мне подобным. Если же я стал Весь нетленным из тленнаго, прилепившись к Нетленному, То как бы я не почувствовал (этого)? как бы самым опытом Не познал я, чем стал, став тем, чем не был? Ибо кто говорит, что Бог, соединяясь с людьми, Не сообщает им божественнаго нетления, Но скорее Сам поглощается их тлением, Тот учит о гибели Негиблющаго И богохульствует, сам совершенно отпадая от жизни Если же это невозможно, то прими лучше другое (положение), И прежде конца потщись приобщиться нетления. Бог есть свет, мы же находимся во тьме. Или вернее сказать — мы сами тьма. Не обольщайтесь, Бог нигде в другом месте не светит, Кроме тех однех душ, с которыми Он соединится прежде конца. Для других же если и возсияет, как изрекли проповедники [истины], То явится для них как огонь, совершенно неприступный, Имеющий испытать, каково дело каждаго, И снова удалится от них, как от недостойных; Они же восприимут достойное мучение. При всем том здесь и там Свет для душ один и тот же; Мы же, имея непросвещенныя души, являемся тьмою. Итак, если тот Свет, что для душ, соединится с моею душою, То он либо погаснет и сделается тьмою, Либо душа моя, просветившись, будет как свет. Ибо когда свет возжигается, тьма тотчас убегает. Таково ведь свойство и чувственнаго света. Если же этот произведенный свет совершает в тебе то, Что и очи твои просвещает, и душу увеселяет, И дает тебе видеть, чего ты прежде не видел; То чего не соделает, возсияв в душе (твоей), Творец его, Сказавший: да будет свет, и он тотчас произошел? Итак, как тебе кажется, если Он умно возсияет в твоем сердце Или в уме, как молния или как великое солнце; То что Он может сделать душе озаренной? Не просветит ли ее и не даст ли (ей) Точно познать того, Кто Он есть? Ей, воистину так бывает и так совершается, Так открывается благодать Духа, И чрез Него и в Нем — и Сын со Отцом. И (таковой человек) видит Их, насколько возможно (ему) видеть, И тогда от Них тому, что касается Их, он неизреченно Научается, и вещает, и всем другим (то) описывает, Излагая богоприличные догматы, как все Предшествовавшие Святые Отцы учат; Ибо таким образом они божественный символ сложили. Сделавшись таковыми, как мы сказали, они Вещали и говорили с Богом и о Боге. Ибо кто богословствовал о Троическом единстве, Или

кто низложил ереси, не сделавшись таковым? Или кто был назван святым, не приобщившись Святаго Духа? — Никто никогда; так как мысленный Свет ощутительно Обыкновенно приходит к тем, к которым Он прибудет. Говорящие же, что они приобщаются Его без чувства, Сами себя в действительности называют безчувственными. А мы (называем) их мертвыми, лишенными жизни, Хотя они и мнят, что живут. О обольщение! о безумие! Но, о Свете, возсияй в них, возсияй, чтобы, увидев (Тебя), Они действительно убедились, что Ты воистину — свет, И тех, с которыми Ты соединяешься, уподобляешь Себе и соделываешь как бы светом. О чадо, Я всегда сияю пред лицом верных, Но они не хотят (Меня) видеть, или лучше закрывают глаза, Не желая воззреть на Меня, И отвращают лица в другую сторону. Вместе с ними и Я поворачиваюсь, становясь пред ними, Но они снова бросают взор в другую сторону, И [таким образом] совершенно не видят света лица Моего. Одни из них покрывают лица покровами, Другие же убегают прочь, совершенно ненавидя Меня. Итак, что делать Мне с ними? — Я совершенно недоумеваю. Ибо спасти их без (их) воли и по принуждению — Это показалось бы скорбным для не желающих спастись. Ведь добро воистину будет добром (только) по воле, Без воли же добро не будет добром. Поэтому желающих и Я вижу и (ими) видим бываю, И делаю их сонаследниками царствия Моего. Не желающих же Я оставляю с их желанием в мире сем. И они сами прежде суда бывают своими судиями, Так как в то время, когда сиял Я — Свет неприступный, Они одни сами себе причинили тьму, Не желая видеть Света и оставшись во тьме.

Гимн XVIII

Алфавит в двустишиях, побуждающий и наставляющий недавно удалившагося от мира восходить к совершенству жизни.

Началом положив Христа и горячую веру, удались, таким образом, от мира. Бегай сродников и друзей, ибо это для новоначальных полезно. Свободный от (всего) вещественнаго, приступи к Невещественному, ибо ничего большаго ты не найдешь себе в помощь. Малодушие всякое от себя отбросив (ведь ты прибег ко всемогущему Владыке), Надежду же лучше несомненную восприняв (ибо Он печется даже о малых птичках), Иго легкое Господне понеси (ибо велико воздаяние будущее), Нас всех смертных туне спасающее [иго] (ибо мы искуплены Божественною кровию) И Богами являющее силою Призывающаго, ибо таково воплощение Владыки, Дабы ты делом познал конец дел, — то, что предивнее всего видимаго. Хорошее для тебя приобретение — отсечение воли: оно покажет тебя мучеником в совести. Слова Отца твоего (духовнаго) и повеления исполняй, ибо они непреткновенно наставляют тебя на путь Даже до смерти; велика высота этого [подвига]; но Бог явно ради тебя и это соделал. Считай себя худшим всех (это сделает тебя первым во царствии), Странником, нищим и низшим других; велики эти (добродетели), если исправишь (их). Ты весь будешь [тогда] подражателем Владыки, а что выше этого? Всякаго исправляет повседневный плач: ведь он слаще пищи и питья: Познанию преходящаго и пребывающаго он научает, ибо прежде всего от мира удаляет. Упражняйся в безмолвии, хранящем (все) это, ибо оно посекает всевозможные безполезные корни. Память смертную постоянно имей, ибо она есть виновница смирения. Отсюда очистившись и просветившись сердцем (о чудо, для всех искомое!), Ты свет Божественный удостоишься ясно увидеть; ведь он есть невещественный луч от Невещественнаго. Христос же есть совершенная любовь; имеющий Его по усыновлению Богом является. Души, ищущия Его, Он просвещает; оне одни живы будут — никто не прельщайся. О любовь Боготворящая, которая есть Бог — дар таинственно подаваемый достойным; Она — (нечто) изумительное и вещь не легко обретаемая.

Гимн ХIХ

Наставление монахам, недавно отрекшимся мира и того, что в мире; и о том, какую должно иметь веру к отцу своему (духовному).

Оставь весь мир и то, что в мире, один блаженный плач восприими, оплакивай только свои злыя деяния, потому что они лишили тебя Творца всех — Христа и (сообщества) святых (Его). Кроме этого, ни о чем другом не заботься. Даже тело твое да будет для тебя как бы чужим. Смотря вниз, как осужденный и ведомый на смерть, всегда воздыхай из глубины сердца. Лицо свое омывай однеми только слезами. Ноги же, текшия на худыя (дела), отнюдь не омывай водою. А руки твои пусть будут у тебя согбенными; к Богу безстыдно не простирай их, которыя ты часто употреблял для греха. Дерзкий язык по возможности сдерживай (ибо он весьма проворен на грех), потому что из–за него одного многие даже из великих (людей), сбившись с праваго пути, потеряли царство небесное. Прежде же этого загради свои уши, чтобы не слышать ничего постыднаго и суетнаго; тогда, быть может, ты и языком овладеешь. Слушай только наставления отца твоего (духовнаго), давай ему смиренные ответы и, как Богу, открывай свои помыслы, ничего не скрывая даже до (греховных) приражений; ничего не делай без его воли: не спи, не ешь и не пей. И когда благовременно ты это соблюдешь, то не станешь мнить, что совершил что–либо великое; ибо (хотя) и посеял ты в поте и труде, но плода трудов своих ты еще не собрал. Поэтому не обольщайся и не думай, что нашел (искомое), прежде чем не стяжал ты душевных очей и ушей сердца твоего не очистил слезами своими, омыв их от нечистоты, и (прежде чем) не стал видеть и слышать духовно, и не начал чувствами внутри изменяться. Ибо многое ты увидишь, чего невозможно высказать, и гораздо больше еще услышишь, и притом необычайнаго, чего языком не сможешь выразить. Видеть же таким образом есть чудо из чудес. Такой (человек) ничего плотского никогда не помышляет, землю же он попирает, как бы шествуя по воздуху, и все видит даже до бездн, вникая во все творения; он познает Бога и, пораженный страхом, как Творцу, поклоняется (Ему) и прославляет (Его). А великое дело познать (Его) власть и могущество, хотя все думают, что знают это; однако, не сомневайся, весьма многие обольщаются. Это — знают одни только просвещенные, все же другие (о ужасное неведение!) омрачены еще большею тьмою, чем демоны.

Но, о Господи и Творче всех! Ты, создавший меня из земли смертным существом и почтивший благодатию безсмертия, даровавший мне жизнь, и речь, и движение, и (возможность) прославлять Тебя — Владыку всяческих, Сам, Владыко, дай мне несчастному, припадая к Тебе, просить (себе) полезнаго. Ибо не знаю я ни того, как в этот мир я пришел, ни того, что такое здесь то, что (люди) считают существующим. Не могу сказать я, о Боже мой, что такое зрение мое и что такое видимые (мною) предметы. Как осуетились мы все люди, и не имеем правильнаго суждения о сущем? Вчера пришел я (сюда), завтра отойду, а думаю, что буду существовать здесь безсмертно. Пред всеми исповедую Тебя Богом моим, делами же отрицаюсь Тебя повседневно (Тит. 1:16). Учу, что Ты — Творец всего, и однако усиливаюсь иметь все независимо от Тебя. Ты царствуешь над вышними и нижними, и один только я не трепещу противиться Тебе. Дай мне безпомощному, дай мне несчастнейшему отвергнуть всякий порок души, которую, увы мне, умаляют вместе и сокрушают гордость и пустая надменность. Даруй (мне) смирение, дай руку помощи, очисти скверну души моей и подай мне покаянныя слезы, слезы желанныя, слезы спасительныя, слезы очищающия мрак ума моего и снова содевающия меня (ясным) и светлым, желающим видеть Тебя — Свет мира, Свет очей моих, моих (говорю) — меня жалкаго, имеющаго сердце исполненное житейских зол, многих скорбей и неприязни к тем, которые причинили мне изгнание, лучше же сказать к моим благодетелям, владыкам и поистине друзьям моим. За зло воздай им, Христе мой, благами вечными, богатыми и божественными, которыя на веки веков Ты уготовал вожделевающим Тебя и от души любящим.

Гимн XX

Каковым должно быть монаху, и какое его делание, или преспеяние и восхождение.

Соделай дом души твоей палатою в жилище Христу — Царю всяческих — каплями слез твоих, воплями, рыданиями, коленопреклонениями и частыми вздохами, если желаешь, о монаше, быть поистине монахом. И тогда ты не будешь и одиноким, так как будешь сопребывать с Царем, и одиноким будешь подобно нам, как отделившийся от людей и всего мира; это, конечно, и (значит) монах. Соединившись же с Богом и Царем, ты не одиноким сделался, но сопричтен ко всем святым, стал сожителем Ангелов, совсельником праведников и поистине сонаследником всех небожителей. Итак, каким образом ты одинок, когда ты имеешь жительство там, где собор мучеников и преподобных, где лик пророков и божественных Апостолов, где безчисленное множество праведных, иерархов, патриархов и прочих святых? Имеющий же (еще) Христа живущим в себе как может быт назван единственным, скажите мне? Ведь со Христом моим сопребывает Отец и Дух. Как же одинок тот, кто с тремя соединен, как с одним? Соединившийся с Богом не — один, хотя бы он и одинок был, хотя бы сидел в пустыне или находился в пещере. Если же кто не обрел Его, не познал, не воспринял Его всего — воплощеннаго Бога Слова, тот совершенно, горе мне! не сделался монахом; поэтому он–то и есть один, (как) отделенный и разлученный от Бога. Также каждый из нас порознь и все мы (люди такого духа) отделены, конечно, от других людей, и являемся сирыми и разъединенными, хотя нам и кажется, что мы имеем единение чрез сожитие и сообщаемся друг с другом во многолюдных собраниях. Ибо духом и телом мы отделены (друг от друга), и что это верно, показывает смерть, разлучая каждаго от сродников и друзей и принося забвение всех ныне любимых. Так и ночь, и сон, и дела житейския естественно расторгают единение многих. Кто же чрез добродетель сделал келлию свою небом, тот, и сидя в ней, созерцает и видит Творца неба и земли, и поклоняется (Ему), всегда сопребывая со Светом незаходимым, Светом невечерним, Светом неприступным, от Котораго он никоим образом не отлучается и вовсе не удаляется ни днем ни ночью, ни в пище ни в питии, ни даже во сне, либо в пути, или при перемене места, но как живой, так и мертвый, говоря же яснее — совершенно вечно сопребывает с Ним душою. Ибо как невеста разлучится от жениха, или муж от жены, с которой он сочетался однажды? Законодатель, скажи мне, не соблюдет ли закона? Сказавший: «и будета два в плоть едину» (Быт. 2:24) как Сам не станет с нею (душою) совершенно (единым) духом? Ибо жена в муже, и муж в жене, и душа в Боге, но и Бог в душе — соединяется и познается во всех святых.

Так соединяются с Богом те, которые, очищая чрез покаяние свои души в этом мире и удаляясь от других, делаются монахами. Они воспринимают ум Христов, то есть совершенно нелживыя уста и язык, посредством котораго беседуют с Отцом Вседержителем и всегда вопиют: о Отче, Всецарю и Творче всех! Келлия у них есть небо, а (сами) они являются солнцем, и в них пребывает Свет незаходимый и Божественный, Который просвещает всякаго человека, грядущаго в мир сей и рождающагося от Духа Святаго (Иоан. 1:9). Итак, в них нет ночи, но каким образом — я не могу тебе сказать. Ибо я дрожу, пиша тебе это, и помышляя, трепещу; но я изъясняю тебе, как и каким образом живут служащие Богу и Его одного, вместо всего, взыскавшие и обретшие, Его одного возлюбившие, с Ним одним соединившиеся и соделавшиеся монахами, как одни — с Одним, (хотя бы они и остались среди большого собрания народа). (Ибо поистине те суть монахи и одни только те уединяющиеся), которые (пребывают) с одним Богом и одни в Боге, обнажившись от всевозможных помышлений и помыслов и созерцая одного только Бога в уме безмысленном, утвердившемся во свете, подобно тому как стрела в стене, или звезда на небе, или не знаю, как (иначе еще) сказать. Однако они живут в (своих) келлиях, как в некоем светлом чертоге, и думают, что пребывают на небе, или же и поистине (там) пребывают. Смотри, не окажись неверующим. Ибо они не находятся на земле, хотя и держимы землею, но живут во свете будущаго века, в котором витают и шествуют Ангелы, которым восхищаются начала и власти, и укрепляются все престолы и господства. Ибо хотя Бог почивает во святых (Своих), но и святые в Боге и живут и движутся, ходя во свете, о чудо, как бы по твердой земле, как Ангелы и сыны Вышняго. После смерти они будут Богами, сопребывающими с Богом, с Тем, Кто по естеству Бог, — те, которые уподобились Ему по усыновлению. Ныне же они в том только Ему уступают, что удерживаются телом, будучи, увы мне, покрываемы и окутываемы им, как узники в темнице, которые хотя и видят солнце и лучи его, проникающие чрез скважину, но всего его не могут созерцать или видеть, вышедши из темницы, или, выглядывая, свободно смотреть на воздух. И вот это–то и печалит их (и сокрушает), что они не видят всего Христа, хотя и всего видят, и что не могут избавиться от уз тела, хотя и освободились от страстей и всякаго пристрастия; но освободившись от многаго, они удерживаемы бывают одним. Ибо тот, кто связан многими узами, не надеется разрешиться от них; а кто смог разорвать весьма многия из уз, а (все еще) удерживается одним (чем–нибудь), тот скорбит еще более прочих и всегда усердно ищет избавиться (также) и от того, чтобы явиться свободным, дабы ходить, радуясь, и поспешно направиться к тому, кого он возлюбил и ради кого стремился разрешиться от уз. Итак, будем и мы все искать Того одного, Кто может освободить нас от уз; Его–то и возлюбим, Того, красота Котораго изумляет всякий ум, поражает всякое сердце, уязвляет (всякую) душу и, вознося (как бы на крыльях) к любви, тесно связывает и соединяет с Богом на веки.